Впрочем, пока ничего не определено, надежда остается. Дай Господь, чтобы его Алёшенька попал в плен, персы вполне гуманны к захваченным в бою офицерам, поскольку это очень большие деньги, разумеется, по окончании боевых действий. Слава Богу, что его сын проходил службу инкогнито и под чужой личиной. В противном случае Надир-шах непременно попытался бы разыграть эту карту в свою пользу.
Окончательно взяв себя в руки, Петр Васильевич посмотрел на вытянувшегося в струнку лейтенанта и стоящего в расслабленной позе канцлера.
— Лейтенант Тимохин, свободен! А вас, Константин Николаевич, я попрошу остаться.
***
Затаившись на одной из окрестных высоток в кустиках, пузом грею холодную землю, наблюдаю за противником в оптику бинокля. Данные, полученные от пленных немцев, полностью подтвердились. Квадрат примерно пятьсот на пятьсот метров, огорожен двумя рядами колючей проволоки с пулеметными вышками по углам, укрепленным КПП и часовыми, шагающими вдоль контрольно-следовой полосы. Похоже, германские инструктора чему-то да смогли научить недисциплинированных иранских сарбазов[1]. Во всяком случае, караульная служба здесь организована неплохо, несмотря на критическое отношение к воинам шаха ныне покойных гауптмана фон Кляйна и обер-лейтенанта Франца Майера. К величайшему их невезению, мне пришлось отправить обоих на перерождение, лошадок освободил от седел и оставил на поляне в лесу, отдав ментальный наказ не покидать это место в течение двух суток. Скотину, в отличие от людей, мне жалко, ибо лошадь не имеет выбора. Считаю ли я себя безжалостным убийцей и мучаюсь ли угрызениями совести? Отвечу категорическим «нет» ибо, a la guerre, comme á la guerre не я придумал и, оставив в живых двух врагов, можно поставить под угрозу весь ход задуманной мной операции. К тому же, если ты собираешься заработать денег на крови людей, будь готов потерять свою кровушку. Разумеется, я не издевался над немцами ржавым серпом вены им не вскрывал, попросту ввел обоих в состояние сна и остановил работу сердца. Своего рода эвтаназия получается, по-гречески — хорошая смерть, только без применения химических препаратов. Теперь их ждет мрачное Ничто и выбор — раствориться ли в нем навсегда или отправиться на перерождение к загадочному Нечто. С немцев снял личные медальоны, награды, погоны с шевронами, прибрал какие были при них бумаги в том числе письма с родины и, разумеется, все оружие — если начальство посчитает нужным, родных и близких этих людей оповестят об обстоятельствах их гибели. Продукты питания я еще раньше прихватизировал и большую часть уже схомячил — не моя вина, что организм требует для своего восстановления постоянной дозаправки.
Курящих «в рукав» часовых я все-таки приметил. Несерьезные люди эти персы, рядом ящики с патронами, снарядами и взрывчаткой, трава осенняя жухлая и сухая, достаточно искры малой, и здесь полыхнет так, что камня на камне не останется.
Внутри охраняемого периметра сложены преимущественно под брезентом многочисленные штабеля ящиков. Что в них, мне примерно известно. Однако несколько десятков больших дощатых сараев также имеются. Там стрелковое вооружение, воинская амуниция запасы продуктов питания и прочие необходимые припасы.
В чародейском зрении отлично различим радужный купол, распростершийся над всей занятой складами территорией. Вполне разумно. Было бы удивительно, если бы магическая защита отсутствовала. Достаточно одной зажигательной пули с ближайшей горы, и вся эта благодать отправится в небеса. Хорошо, что лагерь военнопленных магической защиты не имеет — лишний геморрой мне сейчас ни к чему.
Концлагерь я осмотрел в первую очередь. Заборчик, даже на мой неискушенный взгляд, хиловат, и если бы не злые псы мечущиеся между рядами колючки, сбежать отсюда большой сложности не представляет, несмотря на пулеметные вышки по углам периметра. С этим все более или менее понятно — нейтрализовать пулеметчиков и охрану КПП. Открыть ворота и выпустить наших бойцов. Насчет того, как и куда им бежать, у меня есть некоторые соображения. Дело в том, что в полутора верстах от лагеря я заметил крупное стадо лошадей на выпасе голов эдак в сотню. Не сомневаюсь, что среди армейского барахла найдется достаточное количество телег и конной сбруи. В том, что бывшие крестьяне смогут управляться с пердячим транспортом, у меня даже малейших сомнений не возникало.
