Впечатляет. Все, что я о них слышал, – парни настолько лихие, что даже трудно их с кем-либо сравнить. Броситься на борт чужого корабля, на ощетинившееся штыки и острия сабель, на град пуль, когда ранение чревато падением в море, и тогда уже нет спасения – на это способен далеко не каждый.
– Через какое-то время я ее возглавил. Мало того, мне удалось добиться, что меня начали переманивать на другие корабли. Отчасти из-за собственного мастерства владения саблей, но в большей мере по той причине, что мне не доставляло труда подобрать и обучить, как правильно действовать, других. И спустя годы у меня появился собственный корабль. Замечательный трехдечный корабль-красавец, способный развить такой ход, что другим на зависть. И еще патент.
– Каперский?
– Каперский, – кивнул Ставличер.
– Под каким именно флагом?
Как будто флаг имел какое-то значение. Мой собеседник – бывший пират. Теперь понятно, почему он поселился так далеко от моря. Вероятно, по той причине, что от нежеланных гостей его отделяет неделя пути.
– Под флагом Ландаргии, конечно. Да и как могло быть иначе, если родом я из Гласанта? Куда, как понимаю, вы и направляетесь.
– Вас следует понимать так, что вам захотелось убедиться в моем мастерстве?
Мастерстве человека, о котором немало наслышаны. Иной причины его пусть не исповеди, но рассказа о том, о чем не спрашивал, я не видел.
– Скорее в том, что не утратил собственное. Знаете, здесь, в Ландаре, вряд ли сыщется человек, который имеет хотя бы поверхностное представление о фехтовании как об искусстве. И вдруг я услышал ваше имя.
Ставличер смотрел на городскую площадь, где продолжал веселиться народ. Веселиться так, как будто бы праздник уже наступил. Что же будет тогда, когда он действительно придет? И все-таки было понятно, что моего ответа Ставличер ждет с напряжением. Это на войне люди могут сойтись в бою, невзирая на сословные различия, но не в мирное время.
– Скажите, Ставличер, Дом Истины здесь давно?
– Ему ровно столько же, сколько и самому городу. А Ландар, о чем вам наверняка неизвестно, старше столицы Ландаргии.
– Дом не выглядит обычным для них.
– Его даже не перестраивали после того, как он перестал быть языческим храмом.
– Понятно. Что же до вашего предложения… мне не хотелось бы, чтобы вокруг нас собрались зеваки.
И предостерегающе поднял палец, чтобы он не успел подумать то, что должен был подумать наверняка. Я не боялся поражения, что обязательно уронит мою репутацию, Пятиликий бы с ней, причина в другом.
– Понимаете ли в чем дело. Опасаюсь, наш бой не получится зрелищным, слишком часто нам придется прерваться, настолько много к вам возникнет вопросов. Понимаете, о чем я? И, если согласны мне помочь, выбирайте время и место.
Рядом со мной находился человек с колоссальным опытом. Сумевший выжить там, где у многих других не получилось. И если я хочу продвинуться на своем пути, мне есть чему у него поучиться. Я старался выглядеть равнодушным, чтобы ему и в голову не пришло, насколько мне интересно его предложение. И еще подумал: «Только ради одной этой встречи стоило уехать из Гладстуара. Если, конечно, Ставличер оправдает мои ожидания».
– Хорошо, сарр Клименсе. И место найдется, и я с удовольствием поделюсь тем, что умею. Если ничего не имеете против и не случится чего-то неожиданного, завтра после полудня.
Не задумываясь, я кивнул. Хотя назначь он встречу ранним утром или даже в середине ночи, поступил бы точно так же.
Меня разбудил Клаус, и он был изрядно пьян.
– Даниэль, вставай, в пути выспишься!
Как будто путешествовать дальше нам предстояло в дормезе, где полно спальных мест. Он был очень возбужден, и сон с меня как рукой сняло.
– Что случилось?!
Я ожидал, что Клаус сейчас заявит – у него, мол, не было другого выхода, как принять вызов.
– Да ничего, собственно. Решил, что ты будешь рад к нам присоединиться.
– Это еще почему?
– Мы познакомились с дамами, и все они такие миленькие! – Он поцеловал сложенные щепотью кончики пальцев. – И еще я готов поклясться, что одним только знакомством дело не обойдется. Это ли не то, о чем все мы мечтали в последнее время?!
