Глава 38
Марсиане Третьего Рейха
На первый взгляд место показалось мне совершенно нормальным.
Кампус реабилитационной клиники «Тэлбот Марш» расположен на полудюжине акров безукоризненно ухоженной земли в Атланте, штат Джорджия. От частного аэропорта на лимузине потребовалось всего десять минут езды, и все эти шестьсот секунд я обдумывал побег. Еще перед тем, как сойти с самолета, я дал пилотам строгое указание не покидать аэропорт ни при каких обстоятельствах. В конце концов, ведь не Герцогиня платит им за работу, а я. К тому же, если они задержатся здесь, то получат еще кое-что сверх положенного. Пилоты уверили меня, что будут ждать.
Поэтому, пока лимузин сворачивал на подъездную дорогу, я изучал местность взглядом арестанта, склонного к побегу. Толстяк Брэд и Майк Щитовидка сидели напротив меня, и, как они и обещали, я нигде не обнаружил ни бетонной стены, ни металлических решеток, ни смотровой вышки, ни даже клочка колючей проволоки.
Вся территория буквально сияла в лучах южного солнца яркими красками клумб с фиолетовыми и желтыми цветами, ухоженных розовых кустов, высоченных дубов и вязов. У здешних мест не было совершенно ничего общего с воняющими мочой коридорами медицинского центра «Делрей». И все же ощущался тут какой-то подвох. Может, слишком уж все красиво выглядит? Откуда у реабилитационной клиники деньги на все это?
Перед главным входом располагалась круглая подъездная площадка. Когда лимузин неторопливо повернул к ней, Толстяк Брэд сунул руку в карман и вытащил три двадцатки.
– Вот, – сказал он. – Я знаю, у тебя при себе денег нет, так что считай это подарком. Тут хватит на такси обратно в аэропорт. Не хочу, чтобы ты ловил машину. Никогда не знаешь, на какого маньяка нарвешься.
– Ты о чем это? – спросил я невинно.
– Я видел, как ты шептал что-то на ухо пилоту, – сказал Толстяк Брэд. – Я уже давно этим всем занимаюсь, и если что и усвоил, так это то, что если человек не готов завязать, то его не заставить. Не буду оскорблять тебя аналогией с лошадью, которую можно привести к водопою и так далее. В любом случае, мне кажется, я должен тебе эти шестьдесят баксов за то, что ты меня смешил всю дорогу. – Он покачал головой. – Да уж, ты тот еще больной ублюдок.
Он сделал паузу, будто подыскивая нужные слова.
– Короче, должен признаться, это самый необычный случай в моей карьере. Еще вчера я был в Калифорнии, сидел на одном скучном съезде, и тут началось безумие – звонит мне этот уже-почти-покойный Деннис Мэйнард и рассказывает: мол, у некоей красавицы-модели богатый муж собирается покончить с собой. Поверишь, нет, но я сначала отнекивался – уж больно далеко ехать. Но потом трубку взяла твоя Герцогиня Бэй-Риджская, и никаких отговорок она не приняла. Не успел оглянуться – а я уже сижу в частном самолете. Ну и ты сам, конечно, оказался вишенкой на торте. – Брэд пожал плечами. – Одно могу сказать: желаю тебе и твоей жене удачи. Надеюсь, вы не разбежитесь и у этой истории будет счастливый конец.
Щитовидка кивнул в знак согласия.
– Ты хороший человек, Джордан. Никогда не забывай об этом. И даже если через десять минут ты свалишь отсюда и отправишься прямиком в наркопритон, все равно ты останешься хорошим человеком. Эта гребаная болезнь хитра до невозможности. Я сам, прежде чем наконец завязать, сбежал из трех клиник подряд. В какой-то момент мои родственники нашли меня под мостом. Я жил как нищий. И в чем самый дебилизм – когда они затащили меня обратно в реабилитационный центр, я опять сбежал и вернулся под мост. Вот такая это болезнь.
Я тяжело вздохнул.
– Не хочу вам врать. Даже сегодня, пока мы летели сюда – пока я, не закрывая рта, травил вам байки и мы все ржали как подорванные, – я
все равнодумал о наркотиках. Эта мысль постоянно тлеет у меня в глубине сознания, словно какая-то долбаная печь. Я вот прямо сейчас думаю, что надо будет позвонить своему дилеру, как только я выберусь отсюда. Может быть, без кокаина я и смогу обойтись, но без кваалюда – никак. Он стал слишком важной частью моей жизни.
– Знаю это ощущение, – понимающе кивнул Толстяк Брэд. – По сути, я до сих пор то же самое чувствую по отношению к коксу. Не проходит и дня, чтобы я не испытывал тяги. Но мне уже больше тринадцати лет удается держаться. И знаешь, как я это делаю?
