Ююми замерла – она ожидала чего угодно, только не таких слов. Горло перехватило. Там, у себя в кланах, она едва выжила. Ни выспаться, ни поесть досыта. Постоянно настороже, лишённая статуса и положения. На фронте было гораздо легче. А тогда, как только её лишили статуса шурхи, от неё отвернулись все, кроме брата. На глаза неожиданно навернулись слёзы. Девушка сердито вновь отвернулась к камину и смахнула влагу с ресниц. Буркнула:
– Поняла. Но это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Между нами кровь, человек.
– Кровь. А она – не простая вода. Не всё забывается так просто и легко. Как и ты, я терял своих друзей и товарищей. Видел, что происходит, когда сходятся в бою обе стороны. Как и то, что творилось в захваченных городах и посёлках. – Он сглотнул, но продолжил: – Только вот Атти и Ооли смогли понять и простить друг друга. И даже родить общего ребёнка. А ещё – может, ты и не заметила, но они действительно любят друг друга. Между ними не только постель и секс. У них очень много общих интересов, стремлений, желаний. И, откровенно говоря, пусть поначалу я и противился, но сейчас очень рад за своего старинного друга. И пусть боги дадут им всем счастье.
Рогов замолчал. Затем налил из вычурно расчеканенного кофейника горячий кофе в чашку, сделал несколько глотков. Саури молчала, переваривая услышанное. Интересно, что она сейчас скажет? Дмитрий задумался, и не сразу понял её слова:
– Но как только благородная саури смогла по собственной воле разделить постель с человеком?! Это неслыханно! Против всяких понятий о чести! Отвратительно!
Мужчина почувствовал, как внутри его разгорается гнев. Ему захотелось просто влепить слишком гордой девчонке пощёчину, но он сдержался:
– Отвратительно, говоришь? А теперь представь себя на её месте! Тебе всего семнадцать, потерпела аварию на дикой планете! Все, кого ты знала, погибли! Тебе на помощь придут лишь через несколько лет, а до того нужно выжить! Не зная ни речи аборигенов, ни их обычаев, ни их порядков, ничего! И ещё одно, самое страшное, – твой внешний вид вызывает у них настолько сильное отвращение, что тебя считают порождением зла! И готовы немедленно убить везде, где ты появишься! Поэтому выход у тебя один – скрыться в пустыне или горах. И сколько ты протянешь, не имея ни оружия, ни жилья, ни припасов? А?! Молчишь? Не знаешь? Пусть вначале не всё у них было гладко, но потом наладилось, и осуждать их – подло и низко! Ооли и Атти – первый росток нового мира! Тебе не надоело воевать?! Убивать, проливать кровь, терять всех, кого ты знала и любила? Не надоело? А я сыт этим по горло! – Дмитрий грохнул кулаком по столу.
Девушка замерла. Слова больно ранили её. Впрочем, виновата сама. Ничего не зная, осмелилась судить о ком-то. Ведь её положение сейчас ничуть не лучше, чем у принцессы. Какая же она дура…
В следующее мгновение на пороге возник посыльный. С натугой поставил перед собой тяжёлый мешок, поклонился:
– Сьере Димитри, это вам посылает император Атти Неукротимый!
– Во имя империи! – машинально ответил Рогов, ударив себя кулаком в грудь. Мальчишка расцвёл, а мужчина спохватился – тот подумал, что он выказывает уважение его сюзерену. Откуда ему знать, что Макс беззастенчиво скопировал имперские порядки? – Где расписаться?
Посыльный торопливо выхватил из сумки на боку лист бумаги, протянул. Дмитрий вынул из кармана стилос, вывел росчерк, вернул гонцу. Тот вновь коротко поклонился, исчез за дверью.
Рогов поднял присланный мешок, отметил, что печать цела, водрузил немаленькую тяжесть на стол. Рванул застёжки. Сургуч хрустнул, и человек едва сдержал эмоции – почти доверху мешок был наполнен драгоценными камнями. Естественно, не пламенными сапфирами. Вся добыча шла на продажу. Хватало других: рубинов, алмазов, изумрудов. Друг не поскупился. Даже на первый взгляд было видно, что здесь на пару миллионов имперских рублей. Однако щедро!
Дмитрий открыл боковой карманчик, вытащил конверт. В нём два паспорта, пластиковая карточка, новенький идентификационный имперский браслет, для саури, отметил Рогов. Записка. Развернул лист, пробежал глазами чёткие строчки. Дёрнул подбородком из стороны в сторону, словно его душили.
