– Ну, так проверь прямо сейчас. С огромным удовольствием вдавлю твои глаза внутрь черепа, ублюдок!
Асгер ненадолго замолчал, пристально вглядываясь в Прайса. Затем очень тихо сказал:
– Ты собираешься умирать за этого мальчика?
– Возможно, когда-нибудь. Но не сегодня… – ответил Прайс.
Он больше не улыбался.
– Я знаю, чьи приказы ты исполняешь, – сказал Асгер так тихо, что Роупер едва его расслышал. – Как забавно, Прайс. Ты насмехаешься надо мной, но в то же время преданно служишь Грею Конратсону. Великий Прайс пресмыкается перед старым бездарным брюзгой. Бегает за ним, как безвольная собачонка.
– Для меня это честь, – ответил Прайс. – Моя верность и жизнь полностью в его руках. А для твоего Уворена у меня даже слов приличных нет.
– Ты упрямый дурак, Прайс. Дурак. Ты собрался бросить вызов нам четверым в одиночку? Уворен узнает о твоем предательстве. После этого и Грей уйдет за тобой в могилу.
Роупер едва дышал. Ночная тьма вокруг быстро густела, он уже не видел даже своих собственных рук и ног. Горящее полено в костре громко треснуло и взметнуло вверх сноп искр, заставив Роупера на мгновение прикрыть глаза.
Поэтому он пропустил тот момент, когда Прайс резко выдернул меч из ножен и воткнул его в шею Асгера. Глаза Асгера широко открылись, он выронил меч и стал хватать руками лезвие, торчавшее из горла. Прайс отдернул оружие, и уже мертвый Асгер рухнул в грязь, заливая все вокруг фонтаном крови, хлещущей из раны. Со скоростью атакующей змеи Прайс прыгнул в сторону Госты, уже успевшего вытащить меч. Клинки стремительно ударились друг о друга три раза, выплеснув снопы белых искр, затем Прайс быстрым ударом головы уронил противника на землю.
К тому моменту обнажили мечи уже и Роупер, и два остальных гвардейца. Один напал на Роупера, пытаясь его убить, другой пришел на выручку упавшему Госте. Роупер отступал под ударами меча гвардейца, не имея возможности взглянуть, как идут дела у Прайса. Крики, рычание и звон клинков слились в единую какофонию, но Роупер ее даже не слышал. Весь его мир сосредоточился в узкой полоске металлического сплава, которую он держал перед собой в руке.
Ему удалось отбить первую атаку, затем вторую. Третья оказалась ложным выпадом. Роупер понял это сразу и немедленно отшатнулся в сторону. Клинок гвардейца проскользил по Холодному Лезвию вниз, выпустив огромное количество белых искр, и Роупер тут же ударил навершием рукояти меча противника в лицо. Рукоять воткнулась с неприятным хрустом, но не оказала на гвардейца никакого воздействия. Роупер получил в ответ ошеломительный удар латной перчаткой, пошатнулся и не смог отразить следующую атаку. Меч достал до кость-панциря на груди, и он снова отпрянул назад. Еще одна атака и еще один пропущенный удар, который пришелся под его защиту, попав в ногу. Клинок ударил по берцовой кости, и во второй раз в жизни Роупер оказался лежащим на спине и сражающимся за то, чтобы просто выжить.
Гвардеец целился в горло, Роупер, почти ослепший от искр, отчаянно отбивался. Он сделал попытку контратаковать в направлении гвардейца, но тот легко отбил выпад и ударил в ответ. Роуперу пришлось выставить левую руку в перчатке, чтобы отвести клинок от горла. Лезвие глубоко вонзилось в плоть руки, но этого оказалось достаточно, чтобы не дать перерубить шею.
Ночь стала совсем непроглядной. Кровь из руки попала в глаза Роуперу, и все, что он видел теперь – только всполохи искр. Вдруг что-то тяжелое упало на него, и он почувствовал, как его заливает горячей кровью. Он попытался воткнуть меч в лежащее на нем тело, но клинок был слишком длинным и получалось только бестолково им молотить, без возможности попасть острием.
– Хватит! – прорычал голос над головой. – Он все.
Роупер подчинился, перестав двигаться. Придавившее его тело обмякло и затихло. Оно было мертво.
Напавший на него был мертв.
Роупер несколько раз глубоко вдохнул и отер глаза от крови. Затем вывернулся из-под тела и сел. Над ним возвышался Прайс. Обе руки ликтора были страшно изранены, под коленом зияла глубокая рана и, кажется, он потерял ухо. Но он стоял. Вокруг валялись четверо мертвых гвардейцев. Роупер уставился на трупы в изумлении.
