– Так говорят…
– Ну так и есть, – сказал Текоа. – Роккви сосредоточил наши силы на слишком узком участке, а сатрианцы дрались яростно. Они отражали наши атаки одну за другой, и ров перед стеной постепенно заполнялся телами. Уворена контузило отскочившим снарядом, выпущенным из катапульты. Еще повезло, что снаряд не оторвал ему голову. Командование принял Грей. Он взял пару лестниц и повел оставшихся гвардейцев к другой стене. Там забрался с ними на зубчатый парапет и какое-то время отвлекал обороняющихся на себя, что в конечном счете позволило нам закрепиться. Ловкий маневр.
– Мне просто не хотелось умирать во рву под стеной, – ответил Грей. – Уворен, кстати, был хорош. Он вовремя прорвался наверх лестницы и расчистил пространство для Гвардии, которым мы и воспользовались.
– Да, он был хорош – так все говорят, – согласился Текоа. – Тогда он получил награду за отвагу. Но, вне зависимости от той чепухи, которую понарассказывал Грей о своем страхе, Роупер, – продолжил он сурово, – нет воина его храбрее. Люди считают Уворена бесстрашным. Так же говорят про Прайса, моего племянника. Но они львы. Льву легко сражаться с тем, что он видит перед собой. Но Грей еще и думает. Он смотрит, анализирует и делает то, что надо сделать. Его ум как будто создан для войны.
– А как бы ты взял Хиндранн? – спросил Роупер у Грея.
– Я бы сказал, что пока рано об этом думать, лорд. Вот покончим с сатрианцами, тогда и позаботимся об Уворене.
Они немного поговорили о других кампаниях Роккви, и Грей, смягчившись, рассказал Роуперу о трех других осадах, закончившихся успешным штурмом. Текоа предоставил возможность говорить в основном Грею, но то и дело вмешивался, высказывая свою точку зрения.
– Мне однажды сказали, – вспомнил Роупер, – что величайшие воины могут сражаться на любой арене. Это правда?
– Несомненно, – ответил Грей. – Величайший дар воина – терпение и мужество. Тех, кто уже рождается бойцами, очень, очень мало. И даже они станут не более чем посредственностями, если не будут работать над собой. Если не бежишь от тяжелой работы, если у тебя хватает твердости характера, чтобы вновь и вновь подниматься после падений, то ты сможешь уверенно сражаться на любом поле боя.
– Уворен один из таких?
– Да, – ответил Грей. – Он без ума от своей репутации, но не стоит его недооценивать. Все это далось ему очень тяжелым трудом. Когда он выбрал в качестве оружия Костолом, это выглядело как шутка. Все думали, что он поступил так для поднятия авторитета, не более того. Использовать иное оружие, чем меч – это редкая привилегия, и он ею воспользовался, чтобы подчеркнуть свой статус. Уворен едва справлялся с весом Костолома, и когда дрался – выглядело это неуклюже и по-детски. Но он тренировался каждый день – упорно и подолгу. Гораздо дольше и упорней, чем те, кто бьется мечами. А потом мы увидели его в бою при Ойфервике, расшвыривающего налево и направо рыцарей, чтобы расчистить себе путь к королю Оффа. Эти закованные в броню воины стали вдруг абсолютно беспомощны и уязвимы. Так что да – он тот, кто может сражаться где угодно.
– Проклятье! – выругался Роупер.
– Вот именно, – согласился с ним Грей. – Подумайте лучше о другом, милорд: величайшие воины способны сражаться на любой арене, но, возможно, величайшие правители могут побеждать и без сражений?
Они продолжали двигаться вперед. В первый день легионы преодолели одиннадцать лиг,[27] четыре из которых были пройдены по бездорожью. Они пролезали через поваленные деревья и преодолевали разлившиеся ручьи, и в конце концов вышли на обычную анакимскую дорогу, которая петляла через лес, огибая препятствия и сливаясь с местностью.
Вечером, поедая из миски разваренную вяленую баранину, Роупер размышлял о том, что хотя легионеры и устали, у них явно прибавилось воодушевления. Частично это объяснялось уже одной одержанной победой над сатрианцами, но здесь присутствовало и кое-что новое: Роупер начинал понимать, что солдаты под его командованием становятся радостнее, когда у них появляется цель. Теперь они знали точно, куда идут и зачем, поэтому выполняли приказы с большей готовностью. Теперь не было никакой разобщенности между их обязанностями и конечной целью похода. Теперь каждое их действие вносило свой вклад в будущий разгром сатрианцев.
