Грей глубоко вздохнул, не отрывая взгляда от костра, потом сел немного прямее.
– Воспоминание о друге поддерживает меня и придает мне сил уже больше сотни лет. Колбейнн был героем. Кто знает, может, на самом деле он был в ужасе и сказал так, чтобы поддержать меня? В любом случае его пример служит для меня вдохновением. Но мне хочется верить, что он сказал правду. Смерть – это не страшно, потому что, когда она приходит… когда у тебя не остается другого выбора, с ней можно примириться.
Он наконец посмотрел на Роупера и улыбнулся:
– Я верю в это. Помните о моей мечте? О той цели, ради которой я живу? Рейнар Высокий научил меня тому, что самоотречение позволяет встретить смерть с готовностью, а Колбейнн показал, что можно спокойно принять даже самое суровое испытание. В свой последний день я хотел бы проявить готовность Рейнара и стойкость Колбейнна. Если у меня получится, я буду считать, что с честью выполнил самую главную работу своей жизни. Пойдемте, милорд, – сменил он вдруг тему. – Последуем примеру Уворена.
Грей и Роупер встали и разошлись в разные стороны, растаяв во тьме, словно серый дым от костра.
Роупер пошел по ночному лагерю, ободряя и успокаивая легионеров. В этот раз было проще, поскольку солдаты успели узнать его получше. Те, кто участвовал в осеннем военном походе, замолкали при его приближении. Они уже знали, что он обязательно присядет к их костру и скажет несколько слов. Но даже те, кто впервые находился под его командованием, очень хотели его послушать – ведь они были уже достаточно наслышаны об этом Черном Лорде.
Роупер приблизился к одному из костров Чернокаменного Легиона.
– Можно к вам присоединиться?
– Конечно, лорд.
Роупер сбросил заплечный мешок и присел. Легионеры выжидательно молчали.
– Завтрашний бой будет особенным, – заговорил он. – Эта буря… – Роупер обвел рукой тяжелые тучи, почти припавшие к земле, – обрушится прямо во время сражения. На Алтаре одновременно случится и потоп, и жесточайшая битва. Поле боя там узкое, и боевые порядки будут сталкиваться многократно. И каждый раз мы должны бить их как можно сильнее – до тех пор, пока они не поползут прочь, умоляя о пощаде. Мы будем стоять на песке арены с ними лицом к лицу и обмениваться дрожащими ударам, пока не покроемся с ног до головы кровью. Но мы выстоим. А они останутся лежать в пыли. Полагаю, общение с Черными Камнями им вряд ли придется по душе.
Воины, сидящие у костра, мрачно усмехнулись. Роупер улыбнулся вместе с ними.
– Вы все помните тот дождь из стрел в залитой водой пойме. Многие до сих пор хромают из-за «чеснока», коварно подложенного под ваши ступни. Вы видели, как эти подлые ублюдки убивали ваших братьев, даже не дав им возможности сразиться. – Роупер зловеще усмехнулся. – Завтра сатрианцы увидят, на что вы способны. Если они отважатся приблизиться, то сразу ощутят на себе силу ваших мечей!
Последние слова были встречены одобрительным гулом.
– У вас есть план сражения, милорд? – спросил один из легионеров, сидевший по ту сторону от костра.
– Зачем мне план, когда у меня есть вы? Черных Камней теперь не так много, как было раньше, но на завтрашнюю битву хватит.
Роупер не мог задерживаться надолго. Чем больше костров он посетит, тем лучше. Поэтому он кратко рассказал им о битве, которая состоялась осенью, об отваге Леона Калдисона, убившего лорда Нортвикского, и о том, как этому поспособствовал сумасшедший Прайс. Из-за той невероятно безумной выходки его теперь можно называть Прайсом Диким. В довершение Роупер пожелал всем спокойной ночи и собрался было уходить, но в последний момент развернулся, кое-что вспомнив.
– Там есть один сатрианец, о чьей смерти я мечтаю, как ни о чьей другой. Его зовут Гарретт Эотен-Дрейфенд. Гарретт Охотник-на-Великанов. Он очень здоровый, у него густые светлые волосы и отрубленный нос. Тот, кто сможет убить его и принести мне его копье, заслужит от меня самую большую благодарность.
– Если он окажется у меня на пути, вы получите копье, лорд, – пообещал один из Черных Камней.
– Даже не сомневаюсь, – ответил Роупер и ушел во тьму.
