– Помогите, – попросил он и вместе с простуженным приподнял крышку люка.
– Мы опять в гетто? – чихая, вымолвил писклявый.
– Нет, где-то на окраине Варшавы. В нееврейском районе.
– Но нас могут схватить и снова отвести в гетто! – продолжал ныть писклявый. Ему никто не ответил.
– Будем выходить? – спросил Мессинг.
– Да, – сказал простуженный, – спасибо вам. – И сунул в карман Мессинга вчетверо сложенный листок бумаги. – Там слова песни защитников гетто. Я буду пробиваться к партизанам.
– Спасибо вам всем! – поблагодарил попутчиков Мессинг. – За то, что не выдали меня!
– Как можно?! – искренне возмутился писклявый. – Многие в гетто узнали вас, но никто даже не подумал сообщить об этом!
– Еще раз спасибо! – сказал Мессинг и первым вышел на поверхность.
Была ночь, холодная и беззвездная. Люди казались тенями, пошатывающимися от ветра. Но ветра не было. Просто их, нанюхавшихся всякой дряни, шатало от чистого воздуха, от усталости, от непривычно твердой земли под ногами, сменившей осклизлую мокроту канала.
– Прощайте! – сказал простуженный и исчез в темноте. Остальные, кроме Мессинга, потянулись к черневшему впереди лесу.
Вольф узнал район. Где-то здесь жил знакомый мясник, почитатель его таланта, у которого он однажды был в гостях. Мессинг дождался первых проблесков рассвета и замер на месте, увидев на стене ближайшего дома приклеенную листовку с его портретом и текстом, обещавшим награду в 200 тысяч марок тому, кто укажет местонахождение врага германской нации.
Мессинг на мгновение задумался, но все-таки постучал в дверь лавки мясника.
– Кто это? – услышал он за дверью знакомый голос.
– Свои, – тихо ответил Мессинг.
Мясник осторожно приоткрыл дверь и, не поверив глазам, протер их.
– Вольф Григорьевич! Пророк наш! – Лицо торговца на мгновение озарилось радостью, но потом помрачнело: – Здравствуйте, господин Мессинг! Я счастлив видеть вас в своем доме! Но… по всей Варшаве развешаны объявления. За вашу голову дают 200 тысяч марок!
– Возьмите их, – полушутливо заметил Мессинг.
– Что вы, господин! – засуетился торговец. – Какие слова вы говорите? Я всегда восхищался вами. Но так резко изменилась жизнь… Извините, но я не могу принять вас достойно, как вы этого заслуживаете! Достойно вашего божественного таланта! Извините… Вот если бы вы согласились… Извините… Согласились жить в подвале… Там вас никто не найдет… Туда никто не заходит. Даже я редко вспоминаю о нем. Я поставлю вам койку. Буду приносить еду. Извините, господин Мессинг! Но в другое время… Сами понимаете…
Мясник принес книги и еду, которая после долгих дней голода показалась Мессингу самой вкусной и изысканной на свете. А потом сон сморил его. Проснулся он от какой-то мучившей его во сне мысли. Лежа на старом и колком матрасе, Мессинг задумался о своем будущем. Возможно, Гитлер разыскивает его, чтобы заменить им Ганусена? Но через минуту отказался от этой версии. Он предрек фюреру смерть после похода, который уже начался. Об этом предсказании знает вся Европа. Гитлер наверняка хочет жестоко расправиться с ним. Как проверить?
Мессинг напрягся до предела, пытаясь разгадать планы Гитлера и внушая ему: «Подумай о Мессинге! Подумай о Мессинге! Что ты собираешься делать с ним, что именно? Задержишь его?! А потом убьешь публично?» Но подсознание молчало. Слишком далек был от него индуктор. Мессинг впал в транс и увидел трупы голых людей, перевозимых на тележках в крематорий. От ужаса похолодело сердце. Чтобы оторваться от страшных видений, пришедший в себя Мессинг взял в руки одну из книг, принесенных мясником. В ней рассказывалось о том, как следует разделывать туши…
Четыре дня провел Мессинг в подвале. Но мысли о страшной судьбе соплеменников не покидали его, и Вольф, презрев осторожность, тихо выбрался на улицу. В глаза бросилось объявление, висевшее на доме мясника. Осторожно, чтобы не оставить на стене клочков бумаги, Мессинг отклеил его, сложил и спрятал в задний карман брюк. Вдруг резкий свет фонарика осветил лицо.
– Майн готт! – раздался голос немецкого офицера, появившегося из-за угла дома во главе патруля. – Герр… Вольф Мессинг! О-го-го! Зеер гут! Зеер гут! – радостно завопил офицер и вытащил из планшета обрывок объявления с изображением Мессинга. Было темно. Мессинг сделал несколько шагов назад, удаляясь от света фонарика. Офицер подбежал к нему: – Мессинг! Мессинг!
