Что тут сказать? «Имеющиеся фотографии» относятся к 1950-м годам, когда Аида Михайловна и правда была немолодой и грузной, но и там у нее доброе приятное лицо. А во время встречи с Мессингом ей исполнилось лишь 32 года, она была довольно стройна и 45-летнему Мессингу казалась молодой и красивой. Вдобавок была умна и отличалась хорошим вкусом, что показал уже ее первый разговор с будущим мужем. Шенфельд, по своей привычке, намекает, что ее подослали к телепату чекисты, но это явная глупость. Просто, как поется в известной песне, встретились два одиночества — у обоих к тому времени почти не осталось близких людей. Биография Аиды Рапопорт известна мало — вроде бы ее родители умерли или были убиты немцами, а муж (если он был) погиб на войне. В Новосибирск она эвакуировалась то ли из Москвы, то ли — что более вероятно — откуда-то из западных районов. У нее была старшая сестра Ираида, но она жила в блокадном Ленинграде, откуда доходили ужасные слухи. Только после снятия блокады, летом 1944-го, ей удалось сообщить Аиде, что она жива, но ее семья умерла от голода. Осенью тяжело больная Ираида Михайловна, за которой некому было ухаживать, перебралась к сестре в Москву.
К тому времени Мессингу, как артисту Росконцерта, выделили для проживания номер в гостинице «Москва», расположенной в самом центре столицы. Без сомнения, это произошло не без помощи каких-то влиятельных покровителей. Они же четыре года спустя, в 1948 году, помогли семье Мессингов получить однокомнатную квартиру в только что построенном пятиэтажном доме на Новопесчаной улице, в районе метро «Сокол». По сообщению Т. Лунгиной, явно услышавшей об этом от самого Мессинга, квартира была предоставлена по личному распоряжению Сталина. Вождь, как уже было сказано, вряд ли водил личное знакомство с телепатом, но мог знать его как дарителя Красной армии двух самолетов. Этот патриотический поступок мог помочь Мессингу получить дефицитную жилплощадь в Москве. Но более вероятно, что за него попросил кто-то из высокопоставленных партийных работников, побывавших на его сеансах. Не исключено, что это был Пантелеймон Пономаренко, как раз в это время назначенный секретарем ЦК — не зря же телепат так благодарил его в своих мемуарах!
В квартире на Новопесчаной прошла почти вся московская жизнь Мессинга — только в 1972 году, за два года до смерти, ой переехал на улицу Герцена, ныне Большую Никитскую. Конечно, много времени он, как и прежде, проводил в командировках, но теперь его сопровождала жена, трепетно следившая за его здоровьем. Она стала помощницей Вольфа Григорьевича не только в быту, но и на сцене — именно благодаря ей он выработал свой неповторимый стиль, запомнившийся многим зрителям «психологических опытов». Может быть, постоянная опека жены временами раздражала привыкшего к холостяцкой свободе Мессинга, но он был рад возвращаться домой, в тесную квартирку, где, кроме них с женой, жили больная Ираида Михайловна, собаки, птицы. Только здесь, заперев за собой дверь, он мог почувствовать себя, как писал в мемуарах, «не Вольфом Мессингом, а просто Вольфом Григорьевичем, обычным человеком».
Мессинг не очень любил музыку и плохо знал ее. Среди нескольких пластинок, которые он часто слушал, была знаменитая ария Мистера Икс в исполнении Георга Отса:
Устал я греться у чужого огня,
Но где же сердце, что полюбит меня?
Наверняка он сравнивал себя с героем-артистом, которому после долгих скитаний тоже удалось обрести семейный очаг. Но, в отличие от него, Мессинг так и не смог снять с себя маску, которую до сих пор многие принимают за настоящее лицо.
Кем же все-таки был Вольф Мессинг — сверхчеловеком или просто ловким шарлатаном? Чтобы понять это, нужно вникнуть в суть его способностей, как подлинных, так и придуманных им самим или чересчур доверчивыми поклонниками.
В Советском Союзе в рамках борьбы с «поповщиной и вредной мистикой» любые выступления фокусников, магов и чародеев сопровождались объяснением, что на самом деле все их чудеса имеют сугубо материальную природу. Прямо по Булгакову — «сеанс черной магии с полным ее разоблачением». Конечно, от Мессинга тоже требовали таких предупреждений. Первое из них сочинили в Росконцерте еще до войны; именно его вызвалась зачитывать в Новосибирске Аида Рапопорт, что стало началом ее знакомства с телепатом. В 1950 году начальство решило сочинить для него более развернутый текст, который заказали не кому-нибудь, а Институту философии Академии наук СССР.
