Вскоре к супругам перебралась и сестра Аиды, вернувшаяся из блокадного Ленинграда. Так они и жили даже не втроем, а впятером – с двумя маленькими собачками – в однокомнатной квартире. Но в тесноте да не обиде, гласит пословица. Гости, нередко посещавшие их, отмечали удивительно теплые, дружеские отношения между четой. Аида называла мужа Вольфочкой, старалась избавить его от бытовых трудностей, создавая в квартире уют и комфорт.
Он во всем слушался жену, но иногда, крайне редко, привычное спокойствие могло ему изменить. В таких случаях голос его становился визгливым, и он истерично выкрикивал:
– С тобой говорит не Вольфочка, а Вольф Григорьевич Мессинг!
В беседах со знакомыми Аида рассказывала, что муж очень любит читать и по два-три дня может не отрываться от книги. Это занятие настолько его увлекает, что он даже забывает поесть, к большому неудовольствию заботливой жены.
Прожили они вместе счастливых 15 лет, и, возможно, были бы вместе еще очень долго, если бы у Аиды Михайловны не обнаружили злокачественную опухоль молочной железы.
Мессинг чувствовал, что он теряет не только жену, но и друга и соратника. Он положил ее в лучшую клинику, где была сделана операция, однако никакого результата это не дало. Несмотря на тяжелое состояние, Аида сопровождала мужа в гастрольных поездках, по-прежнему выступая перед началом и ассистируя. Вольф сам делал ей уколы, также была проведена и химиотерапия, но – все безрезультатно. Во время последних гастролей ей стало настолько плохо, что супруг вынес ее из вагона на руках.
В июне 1960 года их квартиру навестили знаменитый академик Николай Блохин и гематолог Иосиф Кассирский.
– Мы не думаем, что вам следует особенно беспокоиться, Вольф Григорьевич. Известны случаи, когда больные раком жили много лет. Не исключено, что такое будет и с Аидой Михайловной, – пытались успокоить хозяина светила.
– Не говорите ерунды! – сорвался на крик Мессинг. – Я вам не мальчишка, я Вольф Мессинг, и я точно знаю, что она умрет 2 августа в 7 часов вечера!
И в 1960 году именно в этот день и час Мессинг овдовел. Он впал в депрессию, которая продолжалась девять месяцев. Он не мог самостоятельно выйти на улицу, одеться, поесть. О гастролях не могло быть и речи: он стал беспомощным, казалось, навсегда утратил вкус к жизни и как-то сразу резко состарился. Особенно тяжело было сознавать, что все можно предвидеть, но ничего – изменить.
Постепенно он стал возвращаться к нормальной жизни и продолжил выступления.
Утрата тяжела, но жизнь продолжается
Где он только не побывал в послевоенные годы: от Крайнего Севера до кишлаков Узбекистана, выступления Мессинга проходили и в больших концертных залах, и во времянках строителей Братска. Слава росла, о нем писали газеты, поэты писали стихи. Вот, например, отрывок из стихотворения молодого тогда Роберта Рождественского:
Едет Вольф Мессине,
Спокойствием лучась,
Шахтерские подземные,
Подспудные мысли
Начнет он, будто семечки,
Щелкать сейчас.
Через несколько лет после окончания войны Мессинг изъявил желание увидеться со Сталиным. Это удивило и насторожило вождя: в основном инициатива всегда исходила от него. Но он не отказал в просьбе, и вот ровно в назначенное время телепат оказался у него в кабинете.
– Я знаю, товарищ Сталин, что ваш сын Василий собирается лететь в Свердловск? Так вот, передайте ему, чтобы он отправился поездом.
Василий, действительно, решил лететь со своей хоккейной командой на дружескую встречу с местным «Спартаком».
– А что, могут быть неприятности? Что-то произойдет? Вы что-то знаете?
– Да, я все знаю, ведь я Вольф Мессинг!
Вождь не очень-то серьезно воспринял совет гостя, но все же передал его сыну. Тот решил прислушаться и поехал с двумя товарищами поездом. А самолет по пути в Свердловск разбился, и все пассажиры, находящиеся на борту, погибли… Конечно же, эта история стала достоянием гласности, что увеличило популярность нашего героя и веру в его феноменальные способности.
Эта встреча с кремлевским тираном была не последней. Незадолго до кончины Сталин приказал планомерно истреблять еврейских врачей, решив окончательно покончить с «еврейским вопросом». Казалось, спасти российских евреев не может ничто, кроме… смерти самого вождя. Мессинг обратился к нему с просьбой прекратить разгул антисемитизма в стране, что вызвало гнев Сталина:
