Пришли Венди с Кристи и его подружкой Саскией, так что Софи сложила письмо и засунула в ящик тумбочки, а потом собрала свои вещи и попрощалась. Но из больницы она не ушла, а спустилась по лестнице в кафе и заказала сандвич с чашкой чаю. Она допивала вторую чашку, когда пришла Венди, взяла себе чай и тоже подсела к Софи.
– Как там в студии? – спросила она. – Сумели навести порядок?
Софи кивнула:
– Такого порядка там сроду не бывало.
– Тяжело, наверно, было видеть эти картины?
– Ты не представляешь, как тяжело. Но с ними одна странность. Погубили только картины с фантастическим сюжетом. Кто бы это ни сотворил, остальных он не тронул.
– Почему?
Софи пожала плечами:
– Почему он вообще это сделал?
– Тебе надо бы Лу сказать, – посоветовала Венди, – вдруг он сумеет что-то понять… – Она рассмеялась: – Опять я в рифму говорю.
Софи улыбнулась:
– Ты же наш придворный поэт.
– Стараюсь. Венди диджей, крутит рэп целый день…
Но шуток им хватило не надолго. В такое время трудно смеяться. Они чувствовали себя виноватыми уже потому, что веселятся, пока наверху лежит прикованная к кровати Джилли.
– Я расскажу Лу, – сказала Софи и, прихлебывая чай, взглянула на Венди поверх чашки. – Как она тебе сегодня показалась?
– Никогда не видела ее такой пришибленной. Чудно это, как подумаешь. Ведь всегда казалось, что Джилли ничем не согнешь. Наоборот; к ней все приходили со своими бедами.
– Вечная мамочка всей честной компании.
– Ну, так ведь и было.
Софи пожала плечами:
– Знаю. – Она сделала еще глоток и поставила чашку. – Больше всего меня беспокоит, что ей только и хочется поскорее уснуть и попасть в страну снов. Как будто, когда ей открылся вход в другой мир, здесь для нее все потеряло смысл.
– Честно говоря, – заметила Венди, – здесь ей не много радости.
Софи вздохнула:
– Тут ты права. Но беда в том, что она так увлеклась приключениями в стране снов и совсем не старается выздороветь. Все спит и спит.
– Доктор ведь сказал, что ей нужен отдых.
– А еще он сказал, что она должна захотеть выздороветь.
Но Венди не сдавалась:
– Что плохого, если она отдохнет от того ужаса, который пережила здесь?
– Страна снов не настоящая.
– Но кажется настоящей, верно? Не ты ли всегда говорила так про свои сны? Что они – как вторая жизнь.
– «Как» не значит «есть».
Венди покачала головой:
– У тебя там даже парень завелся.
– Но это там. – Софи постучала пальцем по столу. – А мы здесь. Вот на чем она должна сейчас сосредоточиться, если хочет выздороветь. Сколько бы они ни упражняли ей парализованные мускулы, если она сама не будет прилагать усилий, ничто не поможет.
– Что ты говоришь? – возмутилась Венди. – Будто она хочет остаться парализованной.
– Господи, конечно нет. Просто…
– Просто ты не можешь смотреть, как она ускользает от нас.
Софи кивнула.
– Что действительно печально, – сказала Венди, – так это то, что, если она захочет чего-то, нам никак ее не остановить.
Именно это пугало Софи больше всего.
– Я всегда этого боялась, – помолчав, добавила Венди.
– Чего?
– Что если она найдет дорогу в волшебную страну, то уйдет и больше не вернется.
– Не представляю себе мира без Джилли, – сказала Софи.
Венди вздохнула:
– Беда в том, что я представляю. И это будет ужасный, скучный мир.
– Нельзя ее отпускать.
Венди только кивнула. Что толку повторять уже сказанное. Ее слова и так звенели в ушах Софи.
Если она захочет чего-то, нам никак ее не остановить.
4
Я, кажется, не могу объяснить, почему мне так необходимо уйти. У изломанного тела, которое все навещают в больнице, причин достаточно, но ведь я никогда не любила жалеть себя. Я не так устроена. Если есть проблема, я ее решаю. Если не знаю, как ее решить, значит, узнаю как.
И с той, которая мне досталась сейчас, обошлась бы так же.
Но мне всю жизнь хотелось стать девочкой, которая нашла дорогу в волшебную страну. Я залпом глотала книги Клайва Льюиса и Уильяма Данторна, Элен Вентворт, Сьюзен Купер и Алана Гарнера. Если мне удавалось достать их в библиотеке, я читала их, как только они попадали мне в руки, а потом по порядку, а потом перечитывала и перечитывала. Потому что я с детства понимала, что вход в волшебную страну – не просто бегство. Я чувствовала, что пересечь ее границу – значит не только спастись от ужаса и стыда, составлявших тогда всю мою жизнь. Я была до мозга костей проникнута сознанием, что, перейдя эту границу, я попаду домой.
