— Ты не мог бы распрячь Рокетту и отвести ее на луг? Пожалуйста! А я занялась бы обедом, он уже запаздывает!
— Все, что пожелаете, мамзель Клер! — отвечал работник, пряча кисет в карман.
Озадаченной Бертий осталось только сидеть и смотреть, как кузина бежит к дому. Сидевший на привязи Соважон вскочил, чтобы последовать за хозяйкой.
— Сидеть, мой хороший! Сейчас вернусь и тебя отвяжу!
Клер казалось, что все это ей только снится. Вместе с тем она понимала, что любое повседневное действо — накрыть на стол, принести из погреба вино или нарезать хлеб — моментально остудит ее решимость, сделает ее слабой. Поэтому, подхватив юбки, Клер взбежала по лестнице — к матери. Ортанс вязала сидя, опершись о спинку кровати. Она даже не подняла глаз от своего рукоделия.
— Это ты, дочка? Расскажи, как прошли похороны бедного мсье Эдуара. Ты тяжело дышишь… Бежала?
— Мама, Бертран Жиро все мне рассказал. Ну, что я должна выйти замуж за Фредерика, потому что папа должен семье Жиро деньги. Это ведь неправда, скажи? Я же не вещь, которую можно дать в залог! Мама, ответь мне!
Ортанс пересчитала петли, прежде чем отложить белую распашонку, которую она уже представляла на миниатюрном тельце новорожденного сына.
— Тебе ли жаловаться, Клер? — заговорила она. — Лучшего жениха, чем Фредерик, еще поискать! В прошлом году он тебе нравился, и что ты только не делала, чтобы он тебя заметил! У Жиро — свой конный завод, а ты лошадей любишь. И прекрасный господский дом в Понриане. Ты будешь там хозяйкой. Только представь, сколько красивых платьев муж тебе накупит, чтобы ты выглядела достойно! Так что, доченька, даже если бы отец не занял у них денег, тебе сам Бог велит выйти за Фредерика замуж. А Бертран мог бы и не вмешиваться не в свое дело!
Клер слушала биение собственного сердца, отдававшееся, казалось, во всем теле. Растерянная, она присела на кровать. С тех пор как мать заперлась в четырех стенах, они почти не общались.
Не было повторений такой вспышки взаимной нежности, как в тот памятный день, когда между ними случилось нечто вроде примирения. Ничего — ни взаимопонимания, ни любви.
— Мама! — взмолилась она. — Никто не может заставить меня выйти за того, кто мне не нравится! Я свободна, у меня есть права…
— Какие еще права? — сердито вскинулась Ортанс. — Женщина рождается, чтобы служить мужу, содержать дом в порядке и чистоте и рожать детей. И уж поверь, лучше, когда все это происходит в богатстве, а не в нищете!
Клер стиснула кулаки.
— Тебе особенно не на что жаловаться! Ты ни в чем не нуждалась. И любила папу!
Ортанс выпрямилась на постели. Ее взгляд был уже не отсутствующим, а грозным. Пристально глядя на дочь, она тихо проговорила:
— Ты ничего не знаешь про мою жизнь, моя любопытная Клеретт! Но раз уж об этом зашла речь, слушай! Да, я любила твоего отца, но он… Колен испытывал ко мне лишь дружеские чувства. Он женился на мне только ради мельницы, которую мне давали в приданое. Видишь ли, я была уродина, и парни меня сторонились. Ты — другое дело! Ради тебя они на головах ходить будут, только свистни! Колен всегда относился ко мне хорошо. Был ко мне добр и внимателен. Только представь: в придачу ко мне шли все эти земли, река, переоборудованный на голландский манер перетирочный цех, водопроводящий желоб в хорошем состоянии, сушильни… Пастушья мельница! Странное название, не так ли? Но я знаю историю этого пастуха. Вот уж кому не повезло в жизни!
Клер, затаив дыхание, слушала мать, которая, казалось, заново переживала события далекого прошлого. Она забыла и о помолвке, заключенной без ее ведома, и о том, что работникам нужно подать обед, и о сидевшей в одиночестве кузине. А Ортанс продолжала своим низким, глубоким голосом:
— Давным-давно здесь жил один пастух. Свои земли он сдавал в аренду, а мельница в то время стояла заброшенная. У него было два десятка овец да старый слепой пес — и больше никого на всем белом свете. Ночевал он вместе со своей маленькой отарой в сарае. Жители Пюимуайена шарахались от него, как от чумы, когда он приходил в местечко.
Все думали, что этот пастух старик, таким он был уродливым и нескладным, а на самом деле это был парень, который в детстве чудом выжил после страшного пожара. И вот однажды на дороге, что тянется вдоль скал, он встретил девушку. Она была такая красивая, что пастух поспешил убежать, чтобы ее не испугать. Она не успела рассмотреть его лица, обезображенного огнем, и решила непременно встретиться с ним еще. И вот однажды ночью он снова ее увидел. Девушка эта была грешница — купалась в речке! Нагишом! И как только луна спряталась за тучи, он подошел и…
