Расстроенный Колен не знал, что ему делать. Видя, что бумажных дел мастер поник, Фредерик этим воспользовался:
— На что вам жаловаться, мэтр Руа? Я дам Клер хорошую ренту, она будет одеваться у лучших торговцев Ангулема! Стать хозяйкой Понриана — неужели это такое уж несчастье? Или вы предпочли бы выдать ее за кого-то из своих работников?
Терпение у бумажных дел мастера иссякло, и он воскликнул, багровея от гнева:
— У такого, как вы, отбоя не будет от претенденток! В наших краях много наследниц брачного возраста. Почему именно моя дочка?
Юноша откинулся в кресле, прижался головой к спинке. Мечтательная улыбка придала его лицу неожиданное обаяние.
— Моя матушка часто видела Клер в церкви. Ей импонировали образованность и манеры вашей дочки. И ее воспитанность. Я не стремлюсь к выгодной женитьбе. Отец, со своим весьма скромным достатком, разбогател, женившись на Марианне де Риан. Я хочу красивую жену, это естественно, но не какую-нибудь глупую гусыню. У Клер есть характер, и она умна. Так что передайте ей от меня, что пес у нее — красавец. А теперь, мсье, прошу меня извинить — дела…
Колен наставил на молодого человека палец:
— Раз уж речь зашла о собаке… Это еще один довод против. Клер так и не простила вам убийство старого Моиза. У нее на глазах, не слушая просьб! Она до сих пор злится, и я ее понимаю.
— Глупости! — пробормотал Фредерик. — Да я ей жизнь спас! Я уверен, этот пес был бешеный, а волчица могла в любой момент вцепиться мне в горло. Любой охотник их бы пристрелил! Если вам больше нечем забивать мне мозги, мэтр Руа, то я вас не задерживаю. И помните: если мы с Клер поженимся, вы не должны мне ни сантима!
Разговор был окончен, и Колен встал. Не видя ничего вокруг себя, он прошел через гостиную в холл, а оттуда — на террасу с балюстрадами из белого камня. С возвышенности, на которой был построен господский дом, открывался прекрасный вид на долину. Скалы оберегали русло реки с прилежащими к ней травянистыми склонами и лугами глубокого зеленого цвета. Вдалеке виднелись приземистый, солидный комплекс построек Пастушьей мельницы. Бумажных дел мастер залюбовался пейзажем, словно видел его впервые. Мысли его приняли новое направление.
«Клер еще немного побудет с нами! — думал он. — Мы будем видеться гораздо чаще, если она станет хозяйкой Понриана, чем если выйдет за кого-то, кто увезет ее на край земли…»
У него было чувство, что битва проиграна. К завтрашнему дню сумму задолженности ему никак не собрать. Греясь на солнце, Колен прошептал:
— Никаких документов насчет займа я не подписывал, но Фредерик держит меня в кулаке!
Вздыхая, он пустился в обратный путь. Но с приближением к мельнице возвращались и надежды.
«Мерзавец дал мне двенадцать месяцев отсрочки! А там Клер, быть может, смирится с этой мыслью. Еще недавно Фредерик ей нравился…»
* * *
Опершись локтями о подоконник в кухне, Клер смотрела на небо, которое уже начало темнеть. Косые лучи заходящего солнца золотили верхушки ясеней и охряные крыши хозяйственных построек. Работники мельницы, перекинув сумки через плечо, расходились по домам. Большинство из них проживало в Пюимуайене.
Положив морду на передние лапы, Соважон лежал на пороге. Раскосые, янтарного оттенка глаза его следили за каждым движением Клер.
— Ну же, тучи! — топнула ножкой девушка. — Где вы, когда вы так нужны? Дайте хоть капельку дождя!
Она говорила негромко, но Бертий, которая с шитьем сидела на улице, пожала плечами. Обернувшись к кузине, она проговорила:
— Улитка-улитка, покажи свои рожки![14] Сегодня не упадет ни капли, моя Клеретт!
Из свинарника донеслось громкое хрюканье, следом — женский визг: Этьенетта кормила толстого кабанчика, такого Руа держали ежегодно. Из перетирочного цеха, на ходу снимая передник, вышел Колен Руа.
Клер знала, что с утра он успел съездить в Понриан. За обедом она спросила его об этом, но отец отделался общими словами. Мать наверняка знала больше, потому что он поднимался к ней и они долго разговаривали.
— Папа! — окликнула его Клер. — Сегодня я точно наберу целый садок улиток! Там, вдалеке, уже гремит гроза…
