Старик сильно волновался, и голос его дрожал. Бертий тронула Клер за запястье.
— Если позовут тебя, ради бога, не нервничай! Отвечай просто и коротко, — посоветовала она.
Судья все же вызвал Аристида Дюбрёя. Они с полицейским были друзьями, и дело Дюмона уже не раз обсуждалось в неофициальной обстановке, за обильной трапезой.
Дюбрёй для начала сообщил, при каких обстоятельствах арестовал Жана Дюмона, когда тот сбежал в первый раз, — в Ангулеме, вытащив из кровати продажной женщины. Описание этой ситуации, пусть и в общих чертах, возымело эффект: померк светлый образ обвиняемого, порожденный его собственным рассказом и свидетельствами Леона. Шеф ангумуазской полиции равнодушно добавил, что всего лишь исполнил свой долг.
«Узнав, где скрывается Дюмон, чья гибель на море мне представлялась сомнительной, я сразу же телеграфировал в полицию Кана с просьбой о содействии. Прошу заметить, что этот человек, которого тут представляют невинной жертвой и великодушным героем, не только злоупотребил доверием Базиля Дрюжона, но проделал тот же трюк с Шабенами! С полной уверенностью заявляю, что ни тесть, ни супруга обвиняемого, Жермен, не знали о криминальном прошлом человека, которого приютили. Дюмон же сразу оценил все выгоды. Женившись на единственной дочке Норбера Шабена, уже десять лет как вдовца, он получал ферму с хорошим доходом и надежное убежище. Эти простые, порядочные люди ужаснулись, узнав о нем всю правду. Я сожалею о смерти мадам Дюмон, но каким потрясением для женщины, которая узнала, что любимый муж жестоко предал и использовал ее, могло стать такое разоблачение? Она словно обезумела, и доказательство тому — ее безрассудное поведение… Что касается семьи Руа и мсье Дрюжона, я какое-то время подозревал их в соучастии, но уже сами обстоятельства, приведшие к аресту, убедили меня в обратном!
Мэтр Жиро побледнел. Он чувствовал себя обманутым судьей. Дюбрёй стал непредвиденным элементом процесса. Жан был весь внимание. Полицейский же продолжал:
— Мне представлялось очевидным, что если такая достойная женщина, как Клер Руа, вдова Фредерика Жиро, дала присутствующему здесь Леону Каста адрес Шабенов в Нормандии, это доказывает, что она понятия не имела о преступном прошлом Дюмона.
Иначе она бы поостереглась это делать. По воле Провидения я сумел воспользоваться этими сведениями и передать органам юстиции убийцу, лгуна, манипулятора и льстеца!
Аристид Дюбрёй коротко поклонился и покинул свидетельское место. Клер хотелось кричать от отчаяния. Бертран заверил ее, что Жан до сих пор пребывает в неведении, как полицейский его разыскал. Сам мэтр Жиро набрал в грудь побольше воздуха. Парировать удар предстояло ему. Нелегко будет повернуть ситуацию после желчного выступления Дюбрёя.
— Ваша честь, — начал он, — я хотел бы вас…
— Заседание закрыто, мэтр Жиро! — заявил судья. — Вердикт будет оглашен в два часа пополудни, после того, как мы заслушаем вашу защитительную речь.
— Возражение, ваша честь! Я желаю выступить в защиту своего клиента немедленно и…
— Возражение отклонено! Заседание возобновится в четырнадцать часов.
В зале запротестовали, но все судейские двинулись к выходу. Бертран был вне себя.
— Какие мерзавцы! — шепнула Бертий кузине. — Я говорю про Дюбрёя и судью! Они большие друзья и не хотят, чтобы дело решилось в пользу Жана.
— Боже, какое у него было лицо, когда он услышал… — пробормотала Клер с отсутствующим видом. — Если бы ему нож вонзили в сердце, и то он не был бы так поражен. И теперь он меня ненавидит. Презирает!
Колен помог дочери подняться со скамьи, вывел в вестибюль. Здесь воздух был свежее, и Клер чуточку ожила. Фостин начала хныкать. Она просилась к отцу.
— Клер, надо быть сильной, — сказал дочери бумажных дел мастер. — Быть не может, чтобы судья не проникся историей Жана! Этьенетта, крошка моя, есть хочешь?
Молодая жена всплеснула руками, спускаясь по лестнице Дворца правосудия:
— Ужасно хочу!
Колокол церкви Сен-Андре позвонил двенадцать раз. Базиль отошел раскурить трубку. Леон увязался за ним. Клер, плохо осознавая происходящее, стояла и смотрела на фонтан посреди площади с поющей прозрачной водой. У нее не осталось сил бороться с драгоценными воспоминаниями, которые она подавляла годами: Жан в речушке, ночью; Жан, весь мокрый, ее обнимает, и его тело пахнет свежестью, и дикой мятой, и цветами дягиля, чьи крупные белые зонтики в темноте похожи на таинственные лица… Она увидела себя обнаженной, сидящей на траве, и все тело трепещет от сладостного предвкушения…
