Церковь Пюимуайена, где собрались жители городка, соседи и родственники семейства Жиро, освещали сотни свечей — маленькая прихоть отца Жака, чьей щедрой покровительницей многие годы была Марианна. Кюре выглядел подавленным, что интриговало некоторых прихожан. Хрупкая мадам Винье, супруга мэра, играла на фисгармонии. Две женщины шумно расплакались. Марианна Жиро выросла в этих краях, и детьми, в жаркие летние дни, они вместе бегали на реку. Жители долины любили ее и нередко жалели. Многие говорили себе, что теперь некому сдерживать бесчинства ее супруга.
— Покончим с этим побыстрее! — пробормотал Эдуар Жиро.
Бертран нахмурился. Поведение отца он находил возмутительным и с ужасом думал о том, что в Шаранте ему предстоит задержаться. Как минимум до пятницы, о чем он очень сожалел. Взгляд его невольно задержался на девичьем лице, таком бледном, что оно, казалось, светилось. С удивлением он узнал Бертий, немощную племянницу Колена Руа.
«Как она переменилась с прошлого лета!» — подумал Бертран.
Рядом с Бертий склонилась над своим молитвенником Клер. Обе — юны, обе — прекрасны, но каждая по-своему. В окружении угрюмых и одетых преимущественно в темное прихожан они, как весенние первоцветы, радовали глаз. Внезапно Бертран встрепенулся. Отец упоминал фамилию Руа сегодня утром в разговоре, пока служащие похоронного бюро прибивали крышку гроба. Но что именно он сказал?
«Если этот болван Фредерик не хочет в жены Клер Руа, с окончанием траура я сам на ней женюсь! Лакомый кусочек, а не девчонка, да еще мельница в придачу. Я буду последним кретином, если ее упущу!»
Фредерик еще спал, и что он об этом думает, осталось тайной. Теперь Бертран убеждал себя, что такой гнусности случиться просто не может. Колен Руа любит дочку и никогда не согласится на столь неравный брак.
«Получается, Фредерик — меньшее зло, — продолжал он рассуждать. — Но отец! Об этом даже думать противно!»
Ни на секунду он не вообразил достойным претендентом себя. Клер — красавица, но Бертран был помолвлен с девушкой из буржуазного бордоского семейства, и еще до будущего лета они планировали пожениться. Разумеется, изредка приезжая в гости к семье, он перебрасывался с девушками парой слов при встрече, тем паче что они были веселыми, с приятными манерами. А по рассказам матушки — еще и благонравными, начитанными.
Марианну Жиро похоронили в семейном склепе. Снег, укрывший могилы и кресты на них, сообщал кладбищу некоторое поэтическое очарование. Длинным потоком шли соболезнующие. Отец Жак дрожал под меховой пелериной, но вовсе не от холода. От гнева. В конце похорон энергичным голосом он восхвалил добродетели усопшей под ироничным, почти презрительным взглядом Эдуара Жиро. Это противоборство между ними длилось много лет. Богатый землевладелец против нищего кюре — в сельской местности так часто бывает. Хам, ведомый исключительно своими страстями и пороками, — и священник, давший обет целомудрия и молчания…
Выйдя из церкви, Клер держалась в сторонке от прихожан. Она попросила двух рабочих с отцовской мельницы помочь ей перенести кузину в экипаж. Теперь же она высматривала в толпе Базиля Дрюжона.
— Он либо не пришел, либо загримировался! — шепнула она Бертий. — Но я уверена, что угадала: он ее любил!
Бертий нахмурилась, вздохнула. Уверившись, что обречена на одиночество, девушка иногда давала волю своей досаде.
— Клер, пожалуйста, не говори так! Когда кто-то молодой влюбляется, я это понимаю, но Базиль стар! И мадам Жиро давно утратила свою красоту…
— Ты злая, Бертий, — отвечала Клер. — Но с чего бы ему так горевать, если это не любовь? Я думала, Базиль придет.
Опершись о колесо экипажа, она окинула разочарованным взглядом окрестности. Все белое и словно застыло от холода… Над колокольней, хрипло покрикивая, кружат вороны.
— Бертран Жиро долго на меня смотрел, — тихо проговорила Бертий. — Он мне нравится, и если бы… если бы я могла…
У Бертий комок встал в горле, и она умолкла. Клер удивилась.
— Бертран? Мне он кажется блеклым. Фигурой и ростом он тоже не вышел. Но впечатление он производит приятное, это правда.
