– Князь, Одинец, надо поговорить… срочно… – вымолвил Шустрик.
И в его голосе звенело напряжение.
– Полковник, не могли бы вы показать моим друзьям, как у вас обстоит дело с питанием будущего экипажа корабля. А я пока немного все же посижу. Что-то устал, есть такое дело. Лех и Лодий, составьте мне, пожалуйста, компанию, – попросил Сергей.
Торвейн, старый служака, ни слова не сказал, ни жестом не показал своего любопытства. Хотя поведение князя и главы Тайной службы его очень заинтересовало, он просто поднялся, поклонился и направился на выход, увлекая за собой Крушилу и Бобра.
Сергей приказал волчьим гвардейцам, которые сопровождали его повсюду, ждать его снаружи, и, когда двери за ними закрылись, нетерпеливо спросил:
– Что стряслось? Я же вижу, на тебе лица нет.
– Восстание, Серега, восстание.
– Какое к черту восстание, у нас самое мирное и тихое государство, – не поверил Одинцов.
– Большая часть Вышеграда захвачена повстанцами, идут уличные бои.
Лех Шустрик в подробностях доложил хронику событий в Нортейнском княжестве, поделился также своими соображениями относительно того, кто стоит за этим восстанием. Сергей его внимательно выслушал, стараясь сохранять спокойствие. В этом ему очень помогал Лодий. Каждый раз, когда он видел его невозмутимый взгляд, он успокаивался. Даже когда все вокруг горело в огне, Лодий спокоен, и Сергей старался держать себя в руках. Но все же в конце доклада он не удержался и воскликнул:
– Немедленно на Землю. Мы должны быть там.
– Это преждевременно, князь. Ты лично ничего сделать не сможешь. На улицу пойдешь мечом махать, или что? Там есть опытные профессионалы, которые разберутся во всем. А командовать их действиями ты можешь и отсюда, – рассудительно заметил Лодий.
– Но это еще не все, – вкрадчиво произнес Шустрик. – По последним данным, на Землю в увольнительную прибыл Марк. Он направлялся в город, когда его кортеж попал в засаду.
– Что с ним? – выдохнул Сергей.
– Пока не известно, – ответил Шустрик.
И его слова прозвучали как приговор.
Перевернуло и тряхнуло их основательно. Хорошо еще, что машина встала назад на колеса, а не легла на крышу, словно беспомощная черепаха.
Айван расстегнул ремни безопасности и освободил бездыханное тело водителя. Сложнее было перетащить его на свободные задние сиденья и закрепить ремнями, чтобы не ме-шался.
– Ваше величество, или как там тебя правильно называть, машину водить умеешь? – раздраженно спросил Айван.
В любое другое время он побоялся бы в столь пренебрежительном тоне общаться с сыном Волка, но сейчас было не до сантиментов. Побыстрее бы выбраться из этой передряги, да желательно живыми и без серьезных потерь.
Марк понял его намек и занял место в водительском кресле. Он застегнул ремни безопасности, взялся за руль и попытался завести машину. «Лидер» утробно заурчал, зачихал, но к жизни не пробудился.
Айван бросил нервный взгляд на княжича, и Марк повторил попытку, понимая, что скорее всего все бессмысленно. При попадании из гранатомета двигатель повредило, и теперь они могут передвигаться разве что при помощи троса и тягача, так что лучше попытаться прорваться своим ходом. Он бросил взгляд через лобовое стекло, и увидел картину боя.
Их зажали на площади, на въезде в город. В каждом доме по нескольку огневых точек, плотный огонь остановил продвижение кортежа. Волчьи гвардейцы огрызались как только могли, но их было слишком мало, чтобы оказать достойное сопротивление. Так что финал был очевиден, не ясно было только, в каком раунде ляжет боец на ринг. Если только не случится чудо, но в данной ситуации надеяться на него было глупо. Марк привык трезво смотреть на вещи. Оставалось только удивляться отличной подготовке заговорщиков. В такой короткий срок они смогли поднять городскую чернь на бунт, вооружить ее да выбить из головы преданность князю Волку, которая за последние два десятка лет въелась в кровь.
Марк знал, что его отец не святой, догадывался, что по земле бродят сотни людей, которые ненавидят его, в основном это были те, кто с появлением нового княжества потеряли многое, те кто привыкли жить богато под контролем магиков и ихоров. Они очень недовольны новым строем, оказались на обочине жизни. Кто-то приспособился, кто-то стал влачить жизнь жалкого не-удачника. Такие обязательно поддержат бунт, окажутся на баррикадах с заговорщиками. Но чтобы их было так много. Ведь они не только захватили площадь, и удерживают ее, но нисколько не заботятся о том, что в любую минуту здесь могут появиться вооруженные отряды полиции и волчьей гвардии. Значит, в городе дела обстоят худо.
