Оля и Волчонок смотрели на Романа. Девушка с удивлением и страхом, а мальчик с восторгом оттого, как Волк все здорово придумал.
– Это правда? – У Оли были такие глаза, что соврать им было просто невозможно.
Но Роман смотрел на нее не менее честными глазами. Она поверила ему.
– А мы думали, что вас убили. Некоторые говорили, что ты чокнутый и похитил ребенка, но, конечно, никто не верил в эту глупость.
Девушка даже засмеялась от счастья, что все так кончилось. Она поверила каждому слову Романа. Но тот знал, что с начальником лагеря разговаривать будет во много раз трудней.
Так оно и случилось. Начальник лагеря, конечно, несказанно обрадовался, когда узнал, что пропавшие вожатый и ребенок нашлись. Тем не менее, вид у него был такой грозный, что пришедшие к нему на выволочку Роман и Ваня побледнели от предчувствия беды.
И беда разразилась. Впрочем, такая ли уж это беда?
Их обоих исключили из лагеря. То есть исключили конечно же Никаншина, а Романа уволили.
– С милицией будешь сам разбираться, – сказал начальник лагеря напоследок вожатому. – И этого мне сам доставишь в детдом. Понял?
– Так точно, – ответил Роман и вышел вместе с Ваней.
– Куда мы теперь? – спросил он его, когда они шли в отряд под сочувственные или злорадствующие взгляды детей и взрослых.
– Ты ведь меня не бросишь, а Волк? – тихо и со страхом в глазах обратился к нему вместо ответа мальчик. – Я с тобой пойду куда угодно.
– Ты то пойдешь. А что дальше?
– Возьми меня к себе! – вдруг горячо взмолился Волчонок. – У меня кроме тебя никого нет.
– Дурашка, – Роман встал перед малышом на колени. Он вдруг впервые осознал, что Ваня находится сейчас в ситуации куда более страшной, чем он сам. – Тебя ведь мне никто не отдаст.
– А ты укради меня, укради, – горячо зашептал мальчик в ухо Романа. – Или я сам все равно убегу из детдома. Я не смогу там жить. Я не хочу…
Волчонок заплакал.
Этого Волк не мог выдержать. Слезы мальчика вдруг причинили ему невыносимую боль. Но что он мог поделать?
На следующий день, когда они ехали в автобусе в город, Волчонок не проронил ни слова, лишь бросал из-под синей кепки на Романа взгляды, от которых тому становилось не по себе. Он понимал, что совершает первое в своей жизни предательство. И еще он понимал, что ничего не может с этим поделать. А главное, он старался не думать о том моменте, когда надо будет сказать «Прощай». Неужели он сможет расстаться с Ваней?
С Волчонком Ваней.
С ЕГО ВОЛЧОНКОМ!
Роман чувствовал, что он не менее несчастен, чем Ваня.
Автобус остановился, и они вышли, чтобы пересесть на другой, который едет в район, в котором находился Ванин детдом.
– Хочешь кушать? – спросил Роман мальчика, когда они проходили мимо вокзального буфета.
– Нет, – буркнул тот.
– Но поесть то надо, – Роман попытался уговорить Волчонка. – Нам еще три часа ехать.
– Не хочу я есть.
– Послушай, Волчонок, зачем ты дуешься? Ты же прекрасно знаешь, что я ничего не могу сделать. Мужчинам детей не дают.
– А кому дают?
– Только семейным парам. Чтобы у тебя были и мама и папа.
– У меня уже никогда не будет ни мамы ни папы, – неожиданно зло ответил мальчик. – А ты бы мог просто быть моим Волком. Я ведь твой Волчонок. Я не смогу жить без тебя. Ты когда-нибудь жил в детдоме?
– Никогда.
– А я жил. Целый год.
– Целый год? А раньше? Где ты жил раньше? У тебя были родители?
– Да, – голос Волчонка стал совсем тихим. – Они умерли. Папа был летчик. Они с мамой ехали из гостей… А меня в детдом. – Дальше он не стал говорить. Плечи его затряслись, и Роман прижал его к себе. – Таким, как я, в детдоме еще хуже, чем тем, кто там с рождения…
– Почему? – эти слова удивили и поразили Романа.
– Потому что у меня были родители, а у них их никогда не было, потому что они брошенные и подкидыши. Вот они и мстят. Все время мстят… Я не хочу туда, Волк!
Столько было в его глазах боли, а в голосе отчаяния, что Роману смертельно захотелось бросить мальчика и убежать от него. Убежать, чтобы потом жить спокойно и не вспоминать эти глаза, которые молят его о спасении, которого он не может дать.
– Я буду к тебе приходить, – все, что он из себя выдавил.
