Палома и в прошлом не была особенно велика. Когда-то поселился возле самого леса лесник, от него и пошла деревня. Потомки того лесника-первопоселенца — Соколовы — живут здесь и по сей день. Соколовы да Скворцовы — вот две основные фамилии в деревне, почти все жители тут в родстве друг с другом. Большая часть населения Паломы — люди пожилые, всю жизнь проработавшие в колхозе. Народу немного. Но это зимой. А летом деревня становится многолюдной, приезжает в отпуск родня: дети, внуки, племянники, из Иркутска, Москвы, Севастополя, Казахстана. И тогда видишь, что Палома прочно связана с миром; словно ниточки тянутся отсюда родительская любовь и участие во все края страны, туда, где живут дети.
Рано утром воздух в Паломе пахнет чуть-чуть яблоками и хвоей. Лес-то рядом. Переходишь по скользким бревнам ручеек. — речку Чернушку — и входишь в него. Несмотря на летние заботы — огороды, сенокосы, жители Паломы стараются каждый день хоть ненадолго сбегать в лес. Не только ради грибов и ягод, хотя их тоже надо запасти, натаскать на всю зиму и детям послать. Ходят в лес ради его красоты, ради душевного настроя. «День не схожу в лес, и будто не хватает чего-то», — можно услышать в Паломе. В лесу страшновато. Опасаются наткнуться на медведя или, того хуже, на медведицу с медвежонком, боятся заблудиться, «закружиться» в бессолнечный день, что здесь проще простого. А все равно идут. Никогда не надоедают знакомые с детства дороги: «на Кондобу» — глухую лесную речку, «на Чистобор» — так называется великолепный бор-беломошник с колоннадами сосен. В середине лета на лесных дорогах весело играют пятна света и тени, блестит вокруг зеленая листва, вплотную подступают высокие травы и малинники. Ближе к осени пестреет лес желтыми и красными листьями, гроздьями рябины, из травы выступают ряды волнушек, которых «хоть косой коси», и красные головки подосиновиков. В лесу местами сплошной черничник, осыпанный темными ягодами. Заросли голубики на болотах. А на старых вырубках алые россыпи брусники. На всех тут хватает лесных даров, носят и носят ведрами всякую благодать — и все равно целые ягодники нетронутыми уходят под снег.
А зимой, когда много свободного времени, ткут женщины в Паломе половики. Ткать умеют все, еще девчонками выучились у матерей. Прежде из тонкой льняной пряжи ткали на сарафаны, рубашки, полотенца, скатерти и простыни, рядно для мешков. Ткали и дорожки. «Всю зиму работали, «пластались»,— вспоминают женщины. Да и летом много труда отдавали льну, надо было его посеять, вытеребить, вымочить, размять, расчесать и только тогда уже прясть. Все это, конечно, делалось вручную. Сейчас, разумеется, свой лен никто не сеет и полотно больше не ткут; отпала необходимость в этой тяжелой работе, но осталось умение ткать, привычка к этому занятию. Зимние дни без него кажутся пустыми. Вот и ткут половики. Так прежнее ремесло, входившее в женские обязанности, приобрело характер творческого занятия «для души», стало радостью свободного часа.
Ткут уже не из льняной пряжи, а из тряпок, окрашенных в разные цвета, нарезанных на тонкие полосы и скрученных. В качестве основы берут простые катушечные нитки. Изменился не только материал, из которого ткут половики, изменились их размеры и рисунок. Половики теперь ткут широкие, шириной до 80 сантиметров, специально ради этого старые кросна переделывают. Скорей всего так делают потому, что половики перестали быть только дорожками, которыми застилают пол, их назначение стало более разнообразным — ими покрывают диваны, вешают как ковры над кроватями. Но для этого не совсем годится традиционный узор в виде разноцветных поперечных полос. Некоторые мастерицы делают новый рисунок — шашечный, из квадратиков (не без влияния, конечно, фабричных пледов и покрывал).
За день опытная мастерица, работая не отрываясь, может наткать до трех метров. Скапливаются за зиму в чуланах огромные рулоны половиков по тридцать с лишним метров. Вынесет женщина напоказ такой рулон, с гордостью за свою работу раскатит его по комнате. «А вот еще и так делаю, так могу!» — метнет под ноги другой мастерице. И вот уже вся комната полыхает красками, нарядная, праздничная. Кто выводит шашечный рисунок, кто ткет традиционные полосы, но все половики глубоко самобытны, и каждая из мастериц выражает в них себя.
