Молодой дружинник вздохнул, снимая шлем и поднимая глаза к небу.
— А знаешь, Олесь, это ведь у меня будет первый бой.
Бывалый сотник, чья голова была посыпана сединой, усмехнулся, приглаживая кудрявую бороду.
— Не боись, малец, главное на рожон не лезь. Я тебя чему учил? В строю держись плечо в плечо с товарищами. Как в атаку пойдем, меч вниз опусти, нехай кровь в руку приливает, так удар тяжелее будет.
Рассекая туман, прошипела стрела, вонзившись в глаз молодого дружинника. Коротко вскрикнув, парень рухнул наземь, гулко роняя тяжелый щит. Грубо выругавшись, сотник спрыгнул с коня, склоняясь над ним, и зарычал:
— Поднять щиты! Что ж ты, малец… Да как же это?
Воины торопливо подняли щиты, настороженно вглядываясь в туман. Тугдаме зло заиграл желваками, видя в своих рядах первую глупую смерть.
— Что приуныли, вои?! Али мы костлявой в гляделки не заглядывали? Ничего, туман сойдет, мы им покажем, что к чему!
Вдруг из тумана донесся звук неторопливой лошадиной поступи. Устало всхрапывая, невидимый в тумане конь будто нес на себе тяжкую ношу, едва переступая копытами. Из молочной пелены показались очертания жеребца, грустно склонившего к земле голову. Тугдаме, прищурившись, присмотрелся к лежащему на спине бездыханному воину. Щит со знаком Сварога висел на его руке, густо ощетинившись оперениями стрел. Не оборачиваясь, воевода прошептал:
— Приведите его сюда. Негоже воина воронью скармливать.
Трое дружинников выехали из строя, направляясь к павшему воину. Испуганно подняв уши, конь фыркнул, бросившись прочь от незнакомцев. Стегая лошадей, дружинники скрылись в тумане, пытаясь настичь ускользающего жеребца. Через мгновенье до асгардцев донесся звук схлестнувшихся клинков и душераздирающие крики боли. Брезгливо взмахнув мечом, Вандал стряхнул с клинка капли крови, надменно разглядывая изувеченные тела. Громко расхохотавшись, он взмахнул рукой, отправляя окровавленных лошадей назад к воеводе. Вновь услышав его безумный смех, дружинники вздрогнули, потянув из ножен мечи. Гулкий топот лошадиных копыт приближался, неся впереди себя леденящий душу страх. Наконец из молочной пелены появились очертания лошадей, несущихся в безумном галопе. Старый сотник быстро поплевал через левое плечо, потянув из-за пояса тяжелый топор:
— Чур, меня, чур!
Обезглавленные Вандалом кони быстро приближались, уверенно отбивая шаг своими мертвыми копытами. Тугдаме глубоко вздохнул и громко прокричал, выплескивая из груди собственный страх:
— Держать строй! Слава Перуну! Да не убоимся мы демонов нечестивых!!!
— Слава Перуну!!!
Воины дружно поддержали воеводу, испуганно ожидая приближающихся коней. Немало повидавший на своем веку сотник, прищурив глаз, ожидал столкновения. Его жилистые крепкие ладони побелели, вцепившись в топорище. Взбивая копытами утреннюю грязь, безглавые вестники смерти остановились перед асгардцами, беззвучно поднявшись на дыбы. Спустя несколько мгновений, показавшихся Тугдаме неимоверно долгими, истерзанные черным колдовством животные рухнули наземь. Облегченно вздохнув, воевода заливисто расхохотался, весело озираясь по сторонам и потрясая в воздухе щитом.
— Не устояли, окаянные, перед сварожьим знаком! Хе-хе! Не устояли!!!
Неуверенный смех асгардцев сказал ему о многом. Старый сотник молчал, глядя на лежащих у их ног обезглавленных лошадей.
— Слышь, Тугдаме, — Олесь нетерпеливо дернул воеводу за локоть, — ты на шеи их погляди. Головы-то им одним ударом смахнули. Это ж какому человеку такое по силам?
Туман стал быстро рассеиваться, открыв их взорам огромное воинство Чернобога. В одно мгновенье смех в рядах асгардцев прекратился, уступая место мертвой тишине. Будто огромный коршун, рухнувший наземь, раскинул перед ними свои могучие крылья, ощетинившиеся копьями. Тугдаме, не задумываясь, поднял клинок, блеснувший в лучах утреннего солнца:
— Ура!!!
Сварожья Дружина бросилась в бой, быстро меняя свои очертания. Двадцатитысячная армия асгардцев, выстроившись птицей, летела к ненавистному врагу.
