Воин-Тигр - страница 34

Он повторил последнюю фразу. "Царство нашего императора - вся Вселенная". Отрывистость речи, чеканные гласные в его устах отвечали самой сути формулы: все упорядочено, все под контролем и на своем месте. Сделав плавный вдох, он полностью расслабился. Необходимости в дыхании уже почти не возникало. Кровь медленно отливала от сердца. В нем проснулась стихия шуйдэ. Мужчине вновь представилось, что он поднимается в воздух, воспаряет над облаками и горными вершинами к пределам самого космоса, пограниной зоне между землей и небесами. Тьму над ним внезапно усыпали миллионы сверкающих звезд, начался неторопливый танец созвездий. Далеко под ним остался земной шар, лишившийся зримых черт. Неожиданного его поверхность заискрилась и заиграла множеством рек, точно струйками ртути. Сто рек, Хуанхэ, Янцзы и сопредельные моря. Искры обернулись тысячью дворцов и храмов, миллионов бесценных самоцветов. Тело мужчины словно бы устремилось вниз и поплыло над мглистым потоком - средь гусей и лебедей, журавлей и цапель. Откуда-то неподалекудоносился звон колокольчиков. Затем видение рассеялось, и его со всех сторон окружили воины. Их стройные ряды тянулись на сколько хватало глаз. У многих в руках были копья, на плечах - доспехи. Во главе пехотинцев стояли генералы, всадники удерживали рвущихся коней. Вот они, защитники Вселенной, войско династии Цинь. Те, кто восстанет из небытия и двинется вперед, когда небо и земля сольются воедино, когда сила воды уступит силе света. Силе, властвовать над которой будет он сам.

Мужчина замер в напряженном ожидании. Ослепительно полыхнуло зеленым, потом - синим, точно солнце угодило в исполинскую призму, что вращалась где-то в горнем мраке. Затем цвета смешались, переродившись в столь же яркую белизну. Снова потекли блистающие реки из ртути, на берегах встал зеленый тростник - приют для бесчисленных существ. Подняли изящные шеи птицы, купаясь в дивном свете, Казалось, и войско вокруг мужчины пришло в движение: вместо однообразной серости расцвели пастельные тона, с каждой секундой делаясь все насыщенней, - вот румянец живой плоти, а вот синева облачений; поблескивают серебром доспехи, на алых знаменах, что шелестят и колыхаются подобно камышам, ревут золотые тигры. Чуство тепла росло. В экстазе он протянул руку…

И все исчезло. Мужчина снова остался один в темных покоях. Низкий стол перед ним походил на природнятый саркофаг. Он положил руки на плиту, давая себе почувствовать ее прохладу, твердость, реальность. Все прочее было не более чем иллюзией, созданной его собственным разумом. И все же в ней крылось предчувствие грядущих событий. Небесный камень воссияет вновь.

Он опустил вгляд на плиту. На отшлифованной поверхности поблескивали китайские иероглифы, по шесть с каждой стороны. Сюй, Тань, Цзюй, Чжунли, Юньянь, Туцю, Цзянлян, Хуан, Цзян, Сююй, Баймин, Фэйлянь. Его пальцы стали блуждать по их контурами, безукоризненно высеченным в мраморе лазером. Двенадцать избранных составляли Братство верных стражей Шихуанди, Первого императора, и ждали его возвращения. Но одно из мест занять было некому. Мужчина сжал кулаки до побеления костяшек. Отступник. Он не устоял перед соблазном пуститься на поиски камня в одиночку, пошел на поводу у собственной жадности, отвел взор с праведного пути. Они выследили его - как и всякого, кто сбивался с тропы, завещанной Шихуанди.

Он позволил рукам расслабиься и закрыл глаза, отдаваясь на милость всепоглощающей силе Цинь. Вскоре венадцатое место за столом перестанет пустовать. Они нашли еще одного человека, род которого уходил корнями к тем, кто в доспехах и с оружием в руках скакал когда-то через степи в родной Сиань - бок о бок с будущим Шихуанди, Первым императором. Новопосвященного обучили чжишау - искусству владения мечом, родившемуся в эпоху Цинь, умению вселить смертный страх в сердца врагов Шихуанди и повергнуть их. Справившись с порученной ему кровавой работой, он обеспечит себе место за этим столом. Место воина-тигра.