— Как там тебя, Сатирус Фавнуциус, а куда ты путь держишь? — продолжил Алексей допрос.
— Ох, долго рассказывать, — отмахнулся тот копытом. — Если в двух словах, иду принцессу вызволять из полона. Потому как я последний герой антицийский.
У Круглова чуть глаз не выпал, братья тоже не поверили своим ушам. Подумав и решив, что сатир просто врет без зазрения, прапорщик подначил его:
— А чего это, по всей вашей Антиции героев других не нашлось, коли тебя избрали?
— Был один. Всем героям герой. Гираклус его величали. Силища неописуемая, кентавру одной левой хребет ломал. Друг мой закадычный. Двенадцать подвигов совершить должен был. Да на десятом и оплошал. Подвиг совершил — да сам вышел весь.
— Как так, подвиг совершить и погибнуть? — не поверил Антип.
— Ой, да запросто. Нименибейский лев, что в шкуре броневой Илладу стращал, поперхнулся Гираклусом и преставился заодно с героем. А я ему говорил: «Гера, не связывайся ты со львом, не надо». Он ведь по-нашему ни бе ни ме ни кукареку. Там с кентаврами переговорить, даже с гарпиями можно было общий язык найти, а он все шкуру себе хотел непробиваемую. Вот так.
— А ты как же героем стал, коли Гираклус десять подвигов наделал? — спросил Архип.
— Клич по Антиции пустили, мол, кто одиннадцатый подвиг совершит — тому предыдущие засчитаются.
— И?
— Никто не брался. Меня, как его лучшего друга, какая-то скотина и вытолкнула из толпы. Так и совершил я одиннадцатый подвиг. И героем стал.
— А что за подвиг?
— Авдеевы конюшни почистил.
Братья прыснули, а сатир, обидевшись, продолжил:
— Думаете, ерунда?! А вот фигушки. Авдей свои табуны несметные в конюшнях держал. Антиция от вони задыхалась. Я сам там чуть копыта не от… в общем, чуть не сдох, пока чистил. Так что подвиг этот остальные с лихвой перекрыл, это вам не вепрю дикому пятак чистить. Мне еще один — двенадцатый совершить осталось.
— И это спасти княжну? — догадался Алексей.
— Принцессу, — поправил сатир. — Ее гроб скрипучие рыцари сперли прямо из храма. Я их сам не видел, но говорят, те еще чудовища, ужас на людей наводят неописуемый.
— Так ты за мертвой принцессой в путь отправился? — скривился Антип.
— Нет, с чего это она мертвая?
— Так в гробу же.
— Спит она зачарованным сном, и только я знаю великую тайну, как ее разбудить можно, — похвастался сатир. — Мне ее знахарь наш Афоня по секрету открыл. Так и сказал: «Чтоб гроб опять назад не тащить, надо сделать то-то и то-то…»
— Поцеловать, что ли? — раскрыл «великую тайну» Алексей, что-что, а про подобные чудеса он читал еще в детстве.
Сатир в изумлении уставился на Круглова, а близнецы еще раз удостоверились в мудрости их Командира.
— И с чего ты взял, что именно от твоего поцелуя она проснется? — спросил Алексей.
— Мудрец Афоня сказал. Он сказал, что мне идти надобно, так как знаки в свою трубу дальнозорную в небе узрел, на меня все указующие.
— Какие знаки?
— Спасет принцессу, сказал он, не маг, не волхв, не ведун, а человек, с того света пришедший, да в шкуре необычной, а у меня их две, одна на мне, вторая в ранце. А сегодня, как он и предсказал, вернулся я с того света. Все и сходится.
— Это шкура льва у тебя в котомке валяется?
— Ага, она самая, броневая. От оружия любого защита. А ты что в пятнистой? С гепарда какого-нибудь содрал?
— Нет, на складе выдали, — честно признался прапорщик, но ему никто не поверил.
Близнецы отозвали Командира в сторону. Пошептавшись с ними, Круглов подошел к сатиру.
— Короче, тут такое дело. Мы тоже идем к гробокопам. Хочешь — с нами иди, хочешь — сам добирайся. В лесу мест гиблых много, жаль тебя близнецам, просят за тебя.
Недолго думая сатир протянул руку:
— Коли так, окажу вам честь, зовите меня просто Фавнус, а то и сам иной раз заговариваюсь, как имя свое провозглашаю. Вместе веселее, тем более тут у вас мафии на дорогах развелось.
— Что ж, в путь.
Потеряв совсем немного времени, друзья сделали сразу два дела: вернули сатира с того света и приобрели себе еще одну проблему. Но тем не менее миссия продолжалась.
