Если вы меня спросите, что на Флоте главное, я вам обязательно отвечу: Люди. Люди на Флоте самое главное. И самые главные. А на нашем Военно-Морском, Героическом, Легендарном, а также Гвардейском и Краснознаменном — тем более. Нет, есть у нас, конечно, умные торпеды, которые сами летят, сами бегут, сами находят и поражают. Есть у нас и сверхсовременная электроника, которая позволяет не только видеть интимную татуировку на задней части вражеского президента, но и слышать секретные переговоры турецкого Генерального Штаба, в котором говорят по-турецки, поэтому наши герои-моряки все равно ни черта не понимают. Есть у нас и корабли — надводные и подводные, умеющие не только всплывать и погружаться больше чем полтора раза, но и поражать противника. Как своим внешним видом, так и посредством управляемого ракетного оружия. Есть. Все это у нас есть. Но все эти последние слова отечественной техники так и будут стоять бесполезным ломом, без наших опытных, подготовленных и патриотично воспитанных матросов. Ибо Флот это не только корабли, Флот это еще и Люди. Или даже нет. Флот это Люди и корабли. Ни один корабль, даже самый современный, без людей не то, что не является боевой единицей Флота, с места не сдвинется. Не верите? Так вот вам:
Дело происходило в тот краткий период ежегодного круговорота природы, что по традиции именуется весной. Даже здесь — на Курилах. А весна на Курилах (на северных, я имею в виду) начинается не раньше чем в конце апреля. Да именно к тому времени прибрежные воды очищаются ото льда, сами берега от снега, а температура воздуха несколько повышается. До такой степени повышается, что днем можно даже снять надоевшую шубу и побродить по берегу в толстом свитере, ватных штанах и резиновых сапогах. Ну, то мирное население. А матрос, особенно палубной команды, круглый год ходит в штормовой форме одежды — куртка-реглан с меховой подстежкой и такие же штаны. Сверху все это прикрывается черной шапкой с красной звездой или беретом, в зависимости от времени года.
И вот такой скупой и северной весной наш ПСКР занял боевой пост по охране Государственной Границы на северокурильском направлении. Как полагается, отдали якорь и разбрелись «бдить вахту». Все буднично, рутинно даже. Но вот, когда наш Штаб решил, что в этом месте мы уже наохранялись и пора сходить поохранять где-нибудь еще, вот тогда-то все это и случилось.
По команде «Пошел шпиль!», эта зараза рода человеческого, это электромеханическое чудо даже не фыркнуло.
— Да что они там?! — прорычал командир. — Поохренели все?! — Он высунулся из-за рубки и не доверяя «Каштану» проорал еще раз: — Пошел шпиль! — И рукой махнул «Пошел, пошел!».
Боцман с чувством передал шпилю, что «пошел!». И даже ногой пнул, для верности.
«Хрен! — подумал шпиль». И остался недвижим.
— Боцман! — крикнул командир. — Что у вас происходит?
— Ты че эта?! — рявкнул боцман, обращаясь к электрику. И добавил еще несколько употребляемых повсеместно слов, из коих ясно свидетельствовало, что единственным выходом для электрика будет чтоб «пошел!».
Электрик очень хотел чтоб «пошел!». До дрожи в пальцах хотел. Он нервно крутил штурвальчик управления. Крутил и крутил. А шпиль молчал и молчал.
— Ну, давай же, давай, — шептал электрик.
— Давай, давай, — шептала баковая группа с боцманом во главе.
Не помогало. Не хотел шпиль выбирать якорь. Не хотел и все тут.
— А-а-а! — закричал командир! — Механика сюда!
И пока механик добирался, кэп разъяренным тигром метался по мостику, мечтая сожрать механика живьем, без соли и перца.
— Почему шпиль не работает?! — заорал командир, едва только черная пилотка механика появилась из двери.
