Их расторопны вереницы,
Они всевластны в тишине.
Глядят растерянные лица
Из расстояний — в душу мне.
Подчас и миг длиннее дали,
Подчас короче ночи — век…
Опять врасплох меня застали, —
Ни в чём не властен человек!
Есть Бог, и меч висит дамоклов,
Лишь чистый сердцем здесь блажен.
Калейдоскопа сбились стёкла,
Повсюду в ересь виден крен.
Они про деньги, Он — про совесть.
При жизни настигает смерть.
Попробуй петь, не беспокоясь,
Что завтра надо умереть!
Беспрекословна сущность правил!
В притворство катятся сердца…
Господь лазейку всем оставил,
Чтоб не погибли до конца,
Она — смирения начало,
В гордыне праведности нет.
Безумцам вечно денег мало,
И никакой не свят завет.
С молитвой мир катится в пропасть,
Поскольку воля Бога — «хлам».
Мирская позабыта робость,
И царь над миром — злобный Хам.
Всё видит небо, — вот премудрость, —
Раздеты люди пред Творцом.
Духовная прискорбна скудость
С холёным мерзостным лицом.
Удел земной — юдоль терпенья,
Её горнило — царство мук.
Лишь миг до смерти от рожденья,
И — замкнут Божьей тайны круг.
О чём просить Тебя, Создатель?
Ты Сам наполнил этот мир.
Ты — духа подлинный Ваятель,
Но человек и слаб, и сир…
Крестом свой облик осеняя,
Дай Бог в сомнения не впасть
И, путь к Творцу обозначая,
Не возжелать ничтоже власть!
Ночей проходят вереницы,
Приблизил век нещадный лик.
Ещё одна его страница —
Безгласной боли вещий крик.
