— С кем ты говорила на улице?
Эмми стояла спиной ко мне, но я заметил, как напряглись худенькие плечи, хотя работы по разгребанию мусора она не прервала.
— С чего ты взял, будто я с кем-то говорила? — спросила девушка беззаботно. Но за внешней раскованностью и непринужденностью голоса скрывалась еле различимая нотка досады.
— Мне показалось, что я слышал чей-то голос.
Медный таз с оглушительным звоном упал на пол и сундук, наконец, получил долгожданную свободу. Схватившись за железное кольцо на крышке, и отталкивая стройной ногой мешающиеся предметы, Амаранта вытянула ящик на середину чердака. Сколько же изящества и пластичности было в каждом её мимолетном движении! Точно она не тянула грязный, покрытый паутиной сундук, а делала изысканные па перед взыскательной публикой. Эмми вся дышала волшебной грацией, тягучей, елейной прелестью. Одна её тень, тонкой, рельефной полосой падающая на давно немытый пол, была способна свести с ума.
— Ты прав, — не глядя на меня, прокомментировала Амаранта мои последние слова, — тебе показалось.
На секунду она оторвала взгляд от вожделенного сундука и посмотрела в мою сторону, будто пытаясь угадать, поверил ли я. Улыбаясь как можно более очаровательно, я опустился на колени рядом с Амарантой. Она тут же расслаблено выдохнула, снова сосредоточившись на сундуке. Кажется, мне удалось убедить её в том, что инцидент исчерпан, и она почти сразу позабыла о неприятном разговоре. Жаль, что я не мог так же спокойно относиться к случившемуся. Чтобы Эмми не говорила, сегодня на улице я совершенно точно слышал два голоса и, естественно, не собирался оставлять этот вопрос нерешенным. Если она не хочет сама сказать правду, придется выяснить её каким-нибудь другим способом.
С гулким грохотом крышка сундука откинулась назад, выставив на всеобщий обзор забитое бумагой нутро. Пожелтевшие страницы газет, ровные стопки рассыпающихся в труху писем, фотографии с изъеденными временем краями — вот сокровища, которые так бережно хранил старый сундук. Эмми запустила руки в этот ворох макулатуры, достала одну из стопок и положила себе на колени. Давно никем не тревожимая бумага зашелестела в её тонких пальчиках, распространяя вокруг запах чернил и плесени.
Мой маленький темноволосый ангел нахмурился, внимательно вчитываясь в строчки выбранного наугад письма. Уголки её полных губ слегка приподнялись в еле заметной улыбке. Моё сердце вдруг сжал непонятно откуда взявшийся страх. Глупая, нелепая и абсолютно невыносимая мысль прокралась в голову. Внезапно я четко представил, что станет со мной, если Амаранта покинет меня.
— Как интересно, — прошептала Эмми, протягивая мне письмо, которое только что прочла. — Смотри, это личная переписка первых хозяев особняка.
Заметив выражения моего лица, она удивленно заморгала.
— Что-то случилось?
— Ты бы смогла уйти? — спросил я, поддавшись внезапному порыву.
— Куда?
— От меня.
Эмми раздосадовано вздохнула.
— Что за глупый вопрос? Конечно же, нет.
— Я должен быть уверен.
— Мне что поклясться на крови? — возмутилась Амаранта.
— Нет, — я помотал головой, — на крови не обязательно. Клятва перед Богом вполне сгодится.
Несколько секунд Амаранта пораженно изучала моё лицо, пытаясь отыскать в нем ответ, и, наконец, неуверенно спросила:
— Мне показалось или ты только что сделал мне предложение?
Осознавая неподходящую обстановку темного, сырого, покрыто пылью и паутиной чердака, я все же не мог остановиться.
— Если и так, ты бы согласилась?
— Ну, уж нет, — Эмми недовольно сморщила носик. — Где мой ужин при свечах, приятная музыка, цветы, кольцо, в конце концов? Давай, оставим пока этот разговор, — поспешно произнесла она, скрывая, как мне показалось, под маской романтической девушки более глубокие мотивы.
— Как скажешь, — я пожал плечами, в свою очередь за внешним спокойствием маскируя уязвленное самолюбие и массу плохих предчувствий.
Пробегая невидящим взором очередное письмо, думал произошедшем между нами разговоре. Конечно, Амаранта не ответила полным и безоговорочным «нет», но я рассчитывал на другую реакцию с её стороны. Весь мой жизненный опыт подсказывал: когда делаешь любимой и главное любящей девушке предложение выйти замуж, она радостно соглашается. Разве нет? Что же в эти последнее несколько недель изменилось между нами, если Эмми перспективу брака со мной начала воспринимать так болезненно? Этот вопрос требовал немедленно решения, потому что я чувствовал: Амаранта ускользает от меня, как мираж тает в сумерках угасающего дня.
