Все это Ребус уже проходил в другие времена, расследуя другие случаи (далеко не всегда удачно). Не принимай близко к сердцу, сохраняй холодную голову — вот что твердят на всех семинарах по повышению квалификации, но говорить-то легко. Фермер Уотсон до сих пор помнил десятилетнего мальчугана, убившего младшую сестру. У Ребуса тоже были свои, не менее мучительные воспоминания, которые нередко заставляли его торопиться после работы домой. Там он принимал душ, переодевался и садился в свое излюбленное кресло, а компанию ему составляли стакан доброго виски и любимый альбом «Роллингов».
Сегодня, однако, Ребус не ограничился одним стаканом. Слева и справа от него громоздились скрученные в рулоны ковры из прихожей и спален, матрасы, шкафы, деревянные комоды… ну прямо лавка старьевщика. Однако от двери к креслу и от кресла к стереосистеме были оставлены свободные проходы. И по большому счету Ребус ни в чем более не нуждался.
«Роллинги» отыграли, а виски в стакане еще не кончилось, поэтому он включил альбом «Желание» Боба Дилана. В этом альбоме Ребусу больше всего нравилась вещь, которая называлась «Ураган» — грустная повесть о несправедливости и ложном обвинении. Ребус хорошо знал, что в жизни это иногда случается — по злой воле или по недоразумению, но случается. Он сам несколько раз сталкивался с делами, в которых все улики недвусмысленно и прямо указывали на одного человека, но в последний момент на сцене возникал с чистосердечным признанием на устах истинный преступник. А в прошлом, — далеком прошлом, — полиция специально «подставила» одного или двух правонарушителей просто для того, чтобы убрать их с улиц и успокоить общественное мнение, жаждавшее приговора — именно приговора, а отнюдь не правосудия. Случалось и наоборот: личность преступника была достоверно известна, но доказать его вину не представлялось возможным. Пару раз на его памяти без вины виноватыми оказались полицейские.
Ребус выпил за них; потом, заметив свое отражение в зеркале, поднял тост и за себя тоже. Вскоре после этого он обнаружил, что у него закончилось виски, и, сняв трубку телефона, вызвал такси.
Когда диспетчер спросила его, куда он собирается ехать, Ребус ответил:
— В паб!
В баре «Оксфорд», разговорившись с одним из завсегдатаев, Ребус ненароком упомянул о своей поездке в Фоллз.
— Никогда раньше не слышал об этой дыре! — доверительно сообщил он. — И вдруг — нате вам!..
— А-а, Фоллз!.. — проговорил его собеседник. — Я знаю это место. Кажется, Малыш Билли оттуда родом.
Малыш Билли был еще одним постоянным посетителем «Оксфорда», но оказалось, он еще не пришел. Билли появился в баре только минут двадцать спустя, одетый в белую поварскую униформу с эмблемой ближайшего ресторана. Вытирая пот со лба, Билли протиснулся к стойке.
— Что, Билли, на сегодня закончил? — спросил его кто-то.
— Какое, к черту, закончил? У меня перерыв, — отозвался Билли, бросая взгляд на часы. — Пинту лагера, Маргарет, — сказал он, обращаясь к барменше.
Пока Маргарет наливала пиво, Ребус тоже попросил повторить и добавил, что платит за обе порции.
— Твое здоровье, Джон, — сказал Билли, не привыкший к такой щедрости. — Как делишки?
— Я вчера побывал в Фоллзе. Говорят, ты там вырос?
— Ага, верно. Правда, я не был там уже чертову уйму лет, но…
— Значит, ты не знаешь Бальфуров?
Билли покачал головой:
— Нет. Они поселились там уже после меня. Когда Бальфуры купили усадьбу, я уже учился в колледже… Спасибо, Маргарет, лапонька… — Он взял пиво. — Твое здоровье, Джон, — повторил Билли.
Ребус расплатился и, приподняв свой стакан в дружеском салюте, повернулся к Билли. Тот уже успел ополовинить свой стакан, сделав два или три жадных глотка.
— Господи, что за благодать!..
— Тяжелая выдалась смена? — посочувствовал Ребус.
— Да нет, не очень. А ты, значит, расследуешь исчезновение девчонки Бальфур?
— Да. Вместе со всей полицией города.
— Ну и как тебе Фоллз?
— Его трудно назвать мегаполисом.
Билли улыбнулся и полез в карман за папиросной бумагой и табаком.
— Думаю, с тех пор как я там жил, он малость переменился.
— Ты рос в Прилужье?
