Наконец, вернувшись в гостиную, он запер входную дверь.
Затем развел огонь в камине.
— Спасибо. — сказала Керсти. Немного помолчав, она спросила:
— Ты и теперь считаешь, что нам не стоит звать Маккрэкита?
— Ни в коем случае! И пожалуйста, больше не упоминай о констебле. Я сам во всем разберусь и выясню, что здесь произошло.
— Происходит, — уточнила Керсти, хотя знала, что ее дерзость не понравится Максу. Но откровенный разговор лучше пустой болтовни — от него больше проку.
— Не надо меня поправлять, — проворчал Макс, расхаживая по комнате. — Совершенно очевидно: в замке что-то ищут Керсти прыснула в руку.
— Я сказал что-то смешное? — нахмурился Макс.
— Э… мне кажется, нам нет нужды обсуждать очевидное.
Давайте лучше подумаем: что же именно у вас ищут?
— Я привык размышлять вслух, — пробормотал Макс. — Интересно, почему человек, который ищет что-то среди моих вещей — а это, повторяю, совершенно очевидно, — почему он пришел в твои покои?
— Может, потому, что раньше они принадлежали леди Авеналл? Как вы думаете, здесь есть какая-то связь?
Макс внимательно смотрел на девушку.
— Вполне вероятно.
— А может быть, что-нибудь пропало?
— Как это проверить?
— Но вы же заметите, если что-то исчезнет из ваших комнат, правда?
Макс кивнул.
— Наверное. Но розовые — не мои комнаты.
Керсти начала расставлять по местам стулья и укладывать в ящики вещи, разбросанные по полу.
— Доска парчизи! — воскликнула девушка. — Она лежала на том столике с узорами.
— Это называется мозаика из цветной древесины, — сказал Макс. — Ты уверена?
— Да. Когда-то вы учили меня играть в парчизи На столике лежала очень красивая доска. Этот негодяй забрал ее и сбросил на пол серебряные фигурки дам, наряженных в платья разных эпох.
— Едва ли эта доска стоит того, чтобы ее красть, — в задумчивости проговорил Макс.
У Керсти зародилась ужасная мысль.
— Вы ведь не думаете, что это сделала я?
— Что ты украла доску для игры? О Господи! Конечно, нет! Выбрось это из головы! Я думаю, доску взяли, чтобы сбить нас с толку. Здесь множество гораздо более ценных безделушек.
— Иногда смелость покидает нас в тот момент, когда мы больше всего в ней нуждаемся, — сказала Керсти. Руки ее дрожали. — Если не возражаете, я пойду прилягу.
Макс приблизился к ней.
— Тебе страшно?
— Я не такая уж смелая… Но этот негодяи хотел убить вас.
Я услышала ваши крики и прибежала на помощь. Я уже тогда поняла, что вам грози г смертельная опасность, но у меня не было времени, чтобы по-настоящему испугаться.
— Ты на меня уже не сердишься?
— Я никогда на вас не сердилась. — У нее кружилась голова. — Простите меня, я пойду.
Керсти прошла в спальню и погасила лампу, зажженную Максом. Затем забралась под одеяла.
Макс медленно подошел к порогу и остановился, привалившись плечом к дверному косяку.
— Я не могу оставить тебя одну, Керсти. Мне надо удостовериться, что ты в полной безопасности. А проводить расследование… Сейчас для этого слишком поздно.
— Так быстро он не вернется, — сказала Керсти. — Ему надо прийти в себя. Ведь он, наверное, тоже пострадал.
— Я в этом не уверен. Мне лучше лечь здесь, на диване в гостиной. Не беспокойся за меня, но знай, что я рядом и тебе ничего не грозит.
Ничего не грозит?
— Нет-нет! Пожалуйста, идите к, себе. Вам надо как следует выспаться.
— Но я все равно не засну, если оставлю тебя здесь.
— А я не засну, если вы ляжете на диване в моей гостиной. — О Боже, зачем она это сказала? Откашлявшись, Керсти добавила:
— Он не рассчитан на такого крупного мужчину.
Макс прошел В спальню и подошел к кровати. Но девушка не видела его лица.
— А тебе не приходило в Голову, Что я тоже нуждаюсь в утешении? — спросил он.
— Вам тоже страшно?
Он тихо присвистнул.
— Нас всех мучают какие-нибудь страхи. Но я имею в виду совсем другое утешение.
Керсти закрыла глаза. Опять! Он опять говорит о том же — просит, чтобы она стала его любовницей… Ни одна добропорядочная девушка не может на такое согласиться.
— Мне бы хотелось вас утешить. Ведь я по-прежнему еще считаю вас споим другом.. Когда-то мы вместе бродили по болотам и холмам и нам было хорошо. Я люблю вас… — Керсти судорожно сглотнула — Люблю так же, как раньше, — как доброго друга.
