— Я оказался в затруднительном положении. — Он улыбнулся. — Если помнишь, я всегда попадал… в разные истории.
Девушка склонила голову набок и внимательно на него посмотрела.
— Керсти, ты ведь помнишь, да?
— У вас действительно был редкий талант по этой части, сэр. Конечно, я имею в виду вашу юность.
— Я сохранил этот свой талант Только теперь мое положение гораздо серьезнее, чем бывало раньше.
— Вот как? Сожалею, сэр. Мне неприятно сознавать, что вы страдаете.
И тут он не удержался и, все-таки вытащив руки из карманов, положил ладони ей на плечи.
— Ты не понимаешь, о чем я говорю?
— К сожалению, нет, сэр. Мне бы очень хотелось вам помочь.
— Помочь мне? Удивительно! Ведь я… Из-за меня родители выгнали тебя из дома, а ты хочешь мне помочь?
— Простите, я не думала, что вы говорите обо мне.
— Черт бы побрал твою рассудительность! Но почему ты такая… такая милая и ласковая?
Как и следовало ожидать, щеки Керсти покрылись стыдливым румянцем.
Как и следовало ожидать, Макс почувствовал отчаянное желание ее обнять. Лишь с огромным трудом ему удалось взять себя в руки.
— Мои родители в конце концов поймут, что ошибаются на мой счет, — проговорила девушка. — А до тех пор мне придется с этим мириться. И я смирюсь. Я очень сильная, и вы это знаете, сэр.
«Сэр, сэр, сэр»!
— Завтра я сам к ним зайду. Я поступил необдуманно, поселив тебя в замке. Теперь я считаю, что тебе лучше жить дома Я так им и скажу.
— Простите, но я бы этого не хотела.
Он заглянул в огромные голубые глаза. Потом посмотрел на чуть приоткрытые губы, на округлости грудей, проступавшие под простеньким ситцем… Макс снова и снова напоминал себе атом, что решил во что бы то ни стало проявить благоразумие.
— Я тебя не понимаю, Керсти. Я видел, как ты недавно плакала, вернувшись в замок. Ты очень привязана к своим родным, и разлука с ними наверняка причиняет тебе страдания.
— Да, вы правы. Знаю, это нехорошо, но я буду страдать еще больше, если мне придется вас бросить. Я имею в виду, что не хотела бы бросать службу у вас . Ведь я могла бы добиться больших успехов, только для этого мне лучше жить в замке.
Макс почувствовал легкое головокружение — Ты хочешь сказать, что здесь тебе будет лучше, чем дома?
И если бы тебе пришлось выбирать, то ты выбрала бы замок?
Ее глаза вновь наполнились слезами.
— Да, хотя я и не хотела бы оказаться перед таким выбором.
— Спасибо, Керсти Она промолчала — Спасибо за то, что хочешь остаться. Я действительно очень тебе благодарен. Мне так много надо тебе сказать, но боюсь, потом мы оба пожалеем об этом разговоре.
Керсти пригладила волосы.
— Может, приступим к делу?
— На сегодня все дела завершены.
— Но вы же сказали.
— Знаю. Просто мне требовался предлог, чтобы объяснить, почему я ждал твоего возвращения.
— Понятно, — кивнула Керсти. — Вас, конечно, взволновали слова его светлости. И это тоже понятно. Ничего, со временем все уладится. Некоторым людям нравится во всем видеть дурное. Мои родители стыдятся меня, потому что меня оговорили… Но в конце концов они поймут, что правда на моей стороне. Мне очень жаль, что ваше доброе имя оказалось запятнанным На мой взгляд, такое трудно простить.
Глядя в лицо девушки, Макс проговорил:
— Я не обращаю внимания на досужие сплетни, и ты это прекрасно знаешь. Подобные слухи распространяют малодушные люди, трусы.
— Я тоже не обращаю внимания на сплетников, — сказала Керсти. — Им меня не сломить Вы предоставили мне прекрасную работу, и я не отступлюсь.
«Господи, укрепи мой дух», — мысленно твердил Макс.
— Ты сказала, что будешь страдать, если бросишь меня.
Почему? Потому что лишишься новой должности?
Керсти кивнула:
— Да…
— Только поэтому?
— А какие еще могут быть причины?
— Мы были так близки когда-то… Может, ты по-прежнему ко мне привязана?
Она закусила дрожащую тубу.
— Керсти, ответь мне, — настаивал Макс.
— А вы? Вы ко мне привязаны? — спросила девушка.
Макс закрыл глаза и, склонившись над ней, прижался лбом к ее лбу. Она задрожала, и ее дрожь передалась ему — Да, наверное, — пробормотал он. — Но я не имею права задавать тебе такие вопросы, не имею права говорить, что испытываю к тебе какие-то чувства.
