Макс закрыл глаза и крепко обнял ее. Она вонзила ногти в его мускулистые плечи, и в следующее мгновение он вошел в нее.
Керсти вскрикнула — Не столько от боли, сколько от неожиданности.
— Тс-с, — прошептал он ей в губы. — Тише, любимая.
Скоро боль пройдет.
И боль действительно скоро прошла; ее сменили блаженство и восторг.
Макс двигался все быстрее и быстрее. Наконец он вздрогнул, застонал, и Керсти почувствовала, что в нее вливается его семя.
Потом Макс снова перевернулся на спину и положил Керсти себе на грудь. Обнимая ее одной рукой, другой он удерживался на плаву.
— Ну вот, любимая, теперь у нас нет выбора.
— Ты о чем? — Она поцеловала его в губы.
— Я женюсь на тебе.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Потому что жениться на мне — твой долг?
— Потому что мы доказали: сердце мудрее разума, и надо слушаться только его. Я люблю тебя. Давно люблю и буду любить всегда.
— На мой взгляд, это просто возмутительное своеволие, — ворчал Струан, заслоняя глаза от солнца и оглядывая окрестные холмы. Ветерок теребил его волосы. — Ушел почти две недели назад, ушел, даже не попрощавшись. А теперь присылает письмо, сообщает о своем возвращении и просит встретить — точно на бал приглашает! Надо бы сбить с него спесь.
— Ты говоришь глупости, — сказала леди Джастин, шагавшая рядом с мужем; она была очень высокая — почти такая же, как и Струан, а ее волнистые волосы на солнце казались рыжеватыми.
— Глупости? — переспросил Струан. — Я, должно быть, ослышался?
Все рассмеялись. Виконт, пребывавший в прекрасном расположении духа, присоединился к общему веселью.
— И все-таки он ведет себя возмутительно, и я непременно скажу ему об этом.
Струан развернул письмо и окинул взглядом своих слушателей — Калума и его темноволосую жену Пиппу Аррана и миниатюрную белокурую Грейс, вдовствующую герцогиню, Бланш и, конечно же, Эллу — несравненную красавицу с огромными глазами и золотистой кожей. Элла держала на руках младшего сына; рядом с ней шел ее муж Сейбер, виконт Авеналл. Несмотря на многочисленные шрамы, полученные в сражениях, он был неотразим и неизменно притягивал к себе женские взгляды.
Повернувшись к Струану, все заметили на вершине холма — там, откуда они пришли, — какое-то движение.
— Арран, — пробурчал виконт, — ты что, не можешь управиться со своей прислугой?
Маркиз усмехнулся.
— Как и ты со своей. Вернее, ты не можешь держать язык за зубами. Если бы, получив письмо от Макса, ты не болтал всю дорогу от охотничьего домика до замка, слуги не узнали бы о сегодняшней встрече на холме. Они не хотят пропустить столь знаменательный момент, и их любопытство вполне простительно.
— Черт возьми! — воскликнул виконт, по-прежнему глядя на слуг.
— Струан, успокойся, — сказал Калум, герцог Франкот. — И знаешь… Наверное, тебе следовало быть построже с Максом, — добавил он и тотчас же поморщился — Пиппа ткнула его локтем в бок. — А ты, Арран, что скажешь?
— Пусть лучше помолчит, — ответила Грейс за мужа. — У нас самые преданные слуги. Они желают собственными глазами увидеть счастливое воссоединение.
— Вот уж не думала, что моя дочь выйдет замуж за подкаблучника, — проворчала Бланш Бастибл, неотразимая в своем розовом шелковом платье. — А ты, Арран, не отмалчивайся!
— Не лезь не в свое дело, Бланш, поняла? — проворчала вдова. Она отказалась сидеть в карете и шла вместе со всеми.
— Да-да, конечно, — кивнула Бланш, нисколько не обидевшись. — И я очень беспокоюсь за вас, миледи. В нашем возрасте вредно так рано выходить из дома. К тому же сейчас довольно прохладно. Вы можете простудиться.
Ударив тростью в землю, старая герцогиня проговорила:
— У меня отменное здоровье. Я не простужусь, если немного побуду на свежем утреннем воздухе. Если тебе плохо и ты боишься упасть в обморок, возвращайся в карету. А ты, случайно, не перепутал день, Струан?
— Нет, — отозвался виконт; он уже начал тревожиться — ему хотелось побыстрее увидеть Макса и услышать его голос.
— Он придет, — сказала Джастин. — Верь в нашего сына, любимый.
Струан посмотрел в глаза жене и обнял ее.
— Я верю, — проговорил он, целуя ее в щеку.
