— Я — доктор Дартон, а вы — детектив О'Доннел, не так ли?
— Как она? — спросила Аннабель с ходу.
— Все еще пребывает в состоянии шока, хотя никакая опасность, понятно, ей больше не угрожает. До сих пор находится под действием наркотиков, и мы обработки рану на голове. Речь пока не восстановилась.
Аннабель поднялась со стула:
— То есть она больше вообще не сможет говорить, вы об этом?
— Да, по крайней мере какое-то время. Это результат перенесенного шока. Рядом с ней находится психолог, он работает с последствиями ПТСЗ[6] вот уже несколько лет, хороший специалист, поэтому у нас есть шанс. Однако не стройте иллюзий: на восстановление может уйти очень много времени. Полагаю, вы бы хотели допросить ее, узнать, что с ней случилось?
— Точно. И как можно быстрее.
Врач скорчил гримасу:
— Увы, это не…
— Позвольте мне задать ей вопросы. Может быть, она станет отвечать хотя бы кивком головы. Эту женщину нашли голой, изнасилованной и накачанной наркотиками. Не удовлетворившись тем, что видел ее «во всей красе», насильник искромсал ей череп, срезал волосы вместе с кожей. Плюс к этому еще и татуировка в каббалистической манере и прочие ухищрения, суть которых такова: человек, изнасиловавший ее, хотел, чтобы эту женщину сочли сумасшедшей… Итак, я могу ее увидеть?
Доктор Дартон моргнул.
— Не хочу казаться пессимисткой, — продолжала Аннабель, — но все это смахивает на работу маньяка. Вы меня понимаете? Вполне возможно, какая-то тварь болтается по улицам Бруклина в тот самый момент, когда мы с вами разговариваем. Возможно, я несколько преувеличиваю, но я действительно не могу ждать. — Она замолчала, глядя в глаза своему визави, затем добавила: — Это важно.
Смущенный, врач крутил в руках связку ключей:
— Понимаю. Но еще слишком рано беседовать с ней. Нужно немного подождать, как только психолог даст «зеленый свет», я вас позову, хорошо?
Аннабель уже открыла рот, собираясь ответить, но тут зазвонил ее мобильник. Сделав знак доктору Дартону, что согласна — надо, так надо, — она сняла трубку.
— Это Джек. Ты где?
— Все еще в больнице. Физически девушка восстановилась, однако она молчит. До смерти напугана. Мне звонил Вудбайн, его напрягает, что я буду вести это дело, он думает, это может навредить мне самой, ну, ты знаешь, о чем речь. Он ждет наш первый доклад и хочет подключить к расследованию Фремонт и Ленхарта. Представляешь? Глория заставит всех навалить в штаны, у нее столько же такта, сколько у немецкого «тигра».
— Оставь в покое Глорию, я виделся с Вудбайном в офисе, он дал нам «добро». Тебе и мне.
Чтобы убедить капитана так поступить, Джек, должно быть, использовал все козыри. «Джек, ты лучший», — подумала Аннабель. Она многим ему обязана, особенно после исчезновения Брэди, он всегда был рядом, был так внимателен — днем или ночью, неважно.
— Слушай меня внимательно, — снова заговорил он. — Я связался с подразделением, которое занимается пропавшими на Манхэттене людьми, рассказал им о девушке, найденной нами, и теперь жду, что они пришлют мне невероятное количество факсов с описанием похожих женщин. Скоро у меня будет первая подборка жительниц Бруклина. Но я тебе звоню не по этому поводу.
Аннабель сделала несколько шагов, чтобы найти место с лучшим покрытием сети. В окно она заметила машину «скорой помощи», стоящую в маленьком дворике, из нее выгружали мешок с трупом.
— Я только что связывался с лабораторией, — продолжал Джек. — Там Гарри ДеКалб, он искал подтверждение тому, что я ему рассказал утром. Кстати, Анна, девушка, которую мы нашли, она ведь немного испанистого типа, не так ли?
— Да, чуть-чуть смуглая, черные ресницы. Что ж, можно сказать и так, но при чем тут это?
Ей пришлось дожидаться ответа, некоторое время в трубке было слышно только дыхание Джека Тэйера, выдававшее его волнение.
— Джек?
— ДеКалб хотел быть уверен, что я ничего не напутал в протоколе.
— Почему? Что там ему не понравилось?
— Волосы, Анна. Скальп, который она держала в руках. ДеКалб говорит, что они коричневые, поскольку их красили, но на самом деле они рыжие, светло-рыжие.
Вновь воцарилось молчание, потом Тэйер добавил:
