Будем выбирать самых лучших кобыл и скрещивать их с породистыми жеребцами, обязательно черными, которых мне тоже еще предстоит купить. — Золотисто-карие глаза Янси светились гордостью. Он обнял Сару и, не обращая внимания на Эстебана, вновь поцеловал ее в губы. Когда щеки Сары стали пунцовыми, Кантрелл серьезно сказал:
— Я очень счастливый человек, Эстебан. Мало того, что моя супруга красива и добра, она еще и обладает деловой смекалкой и чрезвычайно.., умна.
Эстебан улыбнулся, обрадовавшись, что хозяин доволен своей женой, но про себя подумал, что сам не хотел бы жить с умной женщиной.
— Si, сеньор! Сеньора у вас действительно muy bella [30]!.. A насчет «Дома голубки» не беспокойтесь. Считайте, что ваше распоряжение уже выполнено.
Едва старший ковбой удалился, как Сара набросилась на мужа:
— О чем ты думал, когда целовал меня в губы у него на глазах? У тебя что, совсем нет стыда?
Янси улыбнулся и снова поцеловал ее. И только после того, как у Сары вновь закружилась голова, он отпустил ее и прошептал:
— Когда речь идет о тебе, chica, то у меня нет никакого стыда!
Сара забавно нахмурилась и скромно освободилась из объятий мужа.
— «Голубка» на самом деле в таком плохом состоянии? — поинтересовалась она.
— Более двадцати пяти лет там никто не жил, — пожал он плечами. — Если говорить откровенно, то я понятия не имею, что нас там ждет. Все эти годы домом никто не интересовался, его просто бросили гнить и разрушаться. Конечно, он крепкий, но прошло так много времени. Не исключено, что «Голубка» сейчас превратилась в груду развалин. Дом действительно очень старый. Знаешь, ведь именно там сто пятьдесят лет назад поселились мои предки, когда приехали в Техас.
— Разве они жили не в «Солнечном ранчо»? — удивилась Сара.
— Нет, — покачал головой Кантрелл. — Сначала был «Дом голубки». «Голубке» сто пятьдесят лет, а «Солнечное ранчо» намного моложе. Ему только восемьдесят. Ранчо построил мой дед, дон Армандо.
Их разговор прервал звонкий смех Энн Шеллдрейк. Янси и Сара оглянулись и увидели, как к ним медленно идут Шеллдрейки. Когда они приблизились, Энн с лукавой улыбкой спросила:
— О чем это вы тут секретничаете? Надеюсь, это не тайна? К вам можно присоединиться?
Сара присела на край фонтана, а Янси медленно повернулся к Энн Шеллдрейк.
— Никаких тайн! Мы просто разговаривали о «Доме голубки». Я намерен провести там остаток лета. Буду отлавливать бычков и мустангов… — Он с улыбкой посмотрел на супругу. — Сара едет со мной.
Новость явно не оставила Шеллдрейков равнодушными. Но если по лицу Тома пробежало только легкое беспокойство, то на лице Энн отразились неподдельный испуг и негодование.
— Но как вы можете поехать в «Дом голубки»? — воскликнула она. — Я хочу сказать, зачем вам брать с собой Сару?
Ведь там невозможно жить.
— Откуда вы знаете, что там невозможно жить? — спокойно спросил Янси, не сводя пристального взгляда с лица Энн Шеллдрейк.
— Конечно, у меня нет полной уверенности, но я нисколько не сомневаюсь, что Саре будет лучше здесь. А вы, естественно, можете ехать в «Дом голубки» и делать там что хотите.
Янси Кантрелл невозмутимо пожал широкими плечами.
— А я уверен, что это ерунда. Дом можно быстро привести в пригодное для жизни состояние. К тому же мне не хочется надолго покидать молодую жену. Не забывайте, что мы молодожены.
— Конечно, как же! — насмешливо воскликнула покрасневшая от злости Энн. — Ведь речь идет о наследнике «Дома голубки». Естественно, вы хотите, чтобы Сара все время находилась с вами!
Глаза Янси потемнели от гнева. Он сурово поджал губы и был уже готов резко ответить на очередной выпад Энн, когда в разговор вступил Том Шеллдрейк, разрядивший напряжение:
— По-моему, Энн, ты слишком строга к Янси! Надеюсь, ты не забыла, что мы гости мистера Кантрелла и многим ему обязаны?
Энн так стремительно села на стул, что ее голубые юбки надулись колоколом.
— Да знаю я, знаю! — мрачно кивнула миссис Шеллдрейк. — Конечно, я не должна говорить такие вещи, но почему мы все притворяемся, будто не понимаем, почему вы так быстро поженились? — Она сделала вид, будто не замечает напряженного молчания, повисшего после ее слов, и после небольшой паузы снова затарахтела своим скрипучим голосом:
