Иль кивнул головой и угрюмо сказал:
— Вот вам и момент истины, отец Вастос. Как вы предлагаете поступить? Проехать мимо и ждать того момента, пока этот ублюдок не создаст святую инквизицию? А ведь именно к этому он и ведёт дело. Что вы мне посоветуете делать?
Отец Вастос, прихлёбывая грог, невозмутимо ответил:
— Сын мой, если ты проедешь мимо и не покараешь этого изверга, то грош тебе цена вместе с твоими брехнями о городе Счастья. Ну, допустим тебе нельзя снести голову этому ублюдку, но что мешает сделать это мне? Обет не пролития крови? Ну, так это мой обет, я его дал, я его обратно заберу. Давай подождём этого моложавого старца Ральфа, сын мой. Он говорил, что умеет делать какой-то взрывной порошок, но опасается, что люди с его помощью станут убивать друг друга, вот пусть Ральф его и изготовит для того, чтобы мы могли взорвать им ограду и ворота монастыря, а дальше мы и сами знаем, что нужно делать.
Староста тут же поторопился сказать:
— За те пятнадцать лет, что пурвары здесь находятся, ваша светлость, они самый настоящий замок возвели и глубокий ров вокруг него выкопали. Так просто его вам не взять.
Иль поджал губы, покивал головой и спросил:
— Взрывной порошок говоришь, святой отец? Взрывной порошок это хорошо. Им же можно будет набить зажигательные трубки, которые я изготовил вместо обычных наконечников для деревянных арбалетных стрел. Наши новые арбалеты почти втрое мощнее, чем прежние и из них мы можем запросто стрелять по замку с расстояния в сто метров. Таких трубок у меня много и если порошок будет хорошо взрываться, то чуть по чуть мы этот замок по камешку и развалим, но я думаю, что это чёрное вороньё сдастся гораздо раньше, поскольку они не захотят подыхать ради амбиций своего вольтанутого епископа.
Отец Вастос пристально посмотрел на Иля и спросил:
— Сын мой, а если они выведут на стены заложников? Что мы будем делать тогда?
Иль хищно оскалился и зловеще ответил:
— А ещё до того мы продемонстрируем им, что с ними всеми случится, если они посмеют это сделать, святой отец, — заточим три десятка кольев, быстро выкопаем ямки и при первом же поползновении посадим на кол того монаха, который командовал этим отрядом, а чтобы ему не было холодно, разожжем под ним небольшой костерок. Это война, святой отец, и не мы её начали, а они и уже давно. Монастырь этот мы обязательно захватим. Сносить его будут полнейшей глупостью, он ещё пригодится барону де-Локассу, но на этом всё не закончится. Всех потерпевших от произвола монахов нужно будет допросить, установить на ком из них больше всего крови, а потом, не откладывая дела в долгий ящик, предать суду, как убийц и бандитов, а не монахов. Судьями же этих зверей будут жители деревни Привольная и как они решат, так оно и будет. Кого надо повесить, — повесим, а всех остальных закуём в кандалы и сдадим барону, пусть посидят у него на цепи лет десять и не надо мне тут рассказывать о том, что они таким образом служили господу нашему Дессору. У меня есть средство, которое заставит их правдиво отвечать на все вопросы следователей и тогда, святой отец, всё станет ясно, кто они такие.
Отец Вастос развёл руками и сказал:
— Вообще-то я полностью согласен с каждым твоим словом, сын мой. Особенно с тем, что судить этих выродков должны те люди, над которыми они измывались. Так ведь, люди добрые?
Свидетелями разговора графа де-Шорна и отца Вастоса было человек пятьдесят и все дружно согласились, что это справедливое решение. Крестьяне не сделали этим монахам ничего такого, чтобы они имели хоть какой-то повод обрушить на их голову такую кару, зато сами монахи-воины из ордена святого Пурвара причинили людям множества бед и страданий.
Начало смеркаться, когда на перегон Степной прибыли первые Всадники. Они уже были извещены о том, с чем пришлось столкнуться графу де-Шорну. Фургоны и дилижансы были поставлены таким образом, чтобы завтра утром можно было сразу же двинуться по направлению к деревне Привольной и Всадники немедленно принялись готовиться к штурму. Выехать с перегона было решено в десять часов утра. Ночью, когда все спали, с орбиты было спущено вниз добрых пятнадцать тысяч арбалетных стрел с миниатюрными гранатами вместо наконечников, а также три десятка здоровенных станковых арбалетов, которые могли метать дротики с куда более мощными гранатами. Были доставлены с орбиты и боевые костюмы, исполненные под феодальную старину и походившие своим видом на максимилиановский доспех, только с коринфским барбютом, а не шлемом жабья морда. Ну, а утром полсотни самых могучих молоров были облачены в тяжелую броню со шлемами, оснащёнными длинными шипами на лбу и серповидными секирами по бокам головы. Выглядели они весьма устрашающе и когда из сарая стали выводить пленённых монахов, те сразу же пришли чуть ли не в ужас.
