Внешнеполитическая доктрина Сталина - страница 40
На 7-ом пленуме ИККИ (22 ноября — 16 декабря 1926 года) пост председателя Коминтерна был вообще упразднен. Очевидно, Сталин ре ил боль е не рисковать, устраняя саму основу того, что ему вновь при лось бы иметь дело с параллельным центром выработки и проведения вне ней политики. На пленуме Сталин взял разработку китайского вопроса непосредственно на себя. Основные тактические установки были изложены им в выступлении в китайской комиссии ИККИ 30 ноября. Сталин однозначно высказался за продолжение пребывания коммунистов в Гоминьдане, подчеркнув, что «выход китайских коммунистов из Гоминьдана в настоящее время был бы глубочайшей ошибкой». Он также предостерег против создания крестьянских Советов, назвав это «забеганием вперед». Особый акцент в его речи был сделан на «антиимпериалистический», освободительный характер китайской революции и роли в ней национально–революционной армии.
Резолюция по китайскому вопросу, принятая пленумом, уже не выпячивала роль коммунистов и пролетариата, как это было при Зиновьеве. Коммунистам предписывалось оставаться в Гоминьдане и даже предлагалось войти в состав кантонского национального правительства. При этом их задачей должно было стать превращение Гоминьдана в «истинно национальную партию», путем «сплочения левого крыла и установления тесной связи с ним», не пытаясь самим «захватить ведущие позиции». Указывалось также на необходимость «удара по экономическим основам империалистической власти» в Китае через национализацию железных дорог, концессий и других предприятий, принадлежащих иностранному капиталу 45. Как видим, на этот раз положения резолюции шли строго в русле принципов сталинской стратегии.
Оппозиция заняла в отношении решений пленума резко негативную позицию. Позднее в политической платформе оппозиции указывалось:
«Резолюция седьмого расширенного пленума ИККИ (ноябрь 1926) не только не дала истинно ленинской оценки мощному развитию событий в Китае, но целиком и полностью перешла на меньшевистские позиции … В резолюции, сколь невероятным это может показаться, ни слова не сказано о первом контрреволюционном перевороте Чан Кай–ши в марте 1926 года. Ни слова не сказано о расстрелах рабочих и крестьян и других репрессивных мерах, осуществленных кантонским правительством в целом ряде провинций в течение лета–осени 1926 года … Ни одного слова о подавлении рабочих забастовок кантонским правительством … Ни одного слова о попытках кантонско о правительства задушить крестьянское движение … Отсутствуют требования вооружения рабочих, или призывы к борьбе с контрреволюционным Главныгм штабом. Войска Чан Кай–ши рассматриваются в этой резолюции как революционная армия. Нет призывов к созданию ежедневной коммунистической прессы и нет ясных и четких заявлений, что мы должны иметь действительно независимую коммунистическую партию. В дополнение ко всему седьмой пленум призвал коммунистов войти в национальное правительство — ша, который в существующих обстоятельствах мог принести только самые разрушительные последствия».
Сопоставление платформы оппозиции и упомянутой резолюции 7‑го пленума ИККИ является одним из наиболее наглядных подтверждений того, что цели Сталина в Китае были не столько революционными, сколько геополитическими. С точки зрения революционной тактики, оппозиция, безусловно, была права. Но с точки зрения внешнеполитических интересов СССР — нет. Однако Сталину приходилось облекать эти интересы в революционную форму, иначе он рисковал бы просто проиграть схватку с оппозицией. Отсюда и те явные «ошибки» и «просчеты», на которые указывается в платформе оппозиции, но которые являлись результатом объективных трудностей, вызванных попыткой придать революционную форму нереволюционной внешнеполитической доктрине.
7-ой пленум ИККИ ознаменовался победой сталинской линии в политике Коминтерна. Однако, до полного контроля Сталина над этой организацией было еще далеко. Руководителем советской делегации в Коминтерне, а следовательно, его неформальным лидером стал Бухарин, человек независимых взглядов, являвшийся самостоятельной политической фигурой. К тому же, в этот период Сталин еще продолжал зависеть от поддержки группы Бухарина в Политбюро и вынужден был считаться с его мнением. Но даже не это было главным. Существо вопроса заключалось в том, что в самом аппарате Коминтерна, да и во многих зарубежных компартиях продолжали преобладать люди, подобранные и выдвинутые Зиновьевым. В конечном итоге именно недооценка роли функционеров среднего звена сыграла со сталинской стратегией в Китае злую утку.
