— Да, мистер Корд, — восхитилась мисс Дэниэлс, — это впечатляет. Что вы купите в первую очередь?
— Счастье, — совершенно серьезно ответил Джастин.
Кто-то выкрикнул:
— Раз уж вы об этом заговорили, желаю вам того счастья, которого вы достойны!
Толпа зажужжала, все обернулись, желая рассмотреть человека, которому хватило безрассудства перебить их почетного гостя. Все увидели Гектора Самбьянко, который стоял, прислонившись к открытым дверям отсека, скрестив руки на груди и самодовольно улыбаясь.
— Дамы и господа, позвольте представить вам Гектора Самбьянко! — Джастин протянул руку в сторону своего врага. — А теперь, мистер Самбьянко, прошу вас уйти… или, если предпочитаете, вас выведут.
Гектор не шелохнулся. Он по-прежнему улыбался, и Джастину захотелось последовать его примеру.
— Вы забываете, мистер Корд, что я имею законное право здесь находиться в качестве наделенного всеми необходимыми полномочиями представителя GCI. Но я не задержусь, раз я здесь нежеланный гость!
— Вот именно! — подтвердила Нила. — Прошу вас, уходите.
— Один момент. Сейчас передам кое-что и сразу уйду. — Гектор сделал шагов пять в сторону возвышения и нацелил в потолок небольшое устройство, похожее на ручку. На потолке проступил документ, плотно исписанный юридическими терминами. Через несколько секунд образ растаял. — Ну вот, так сойдет, — язвительно произнес Гектор.
— Что это такое? — шепнул Джастин на ухо Ниле, но Гектор ответил сам, опередив всех:
— Простите, Джастин. Надо было передать вам документы в цифровом виде и лично, но у вас был такой враждебный вид! Вот я и позволил себе действовать публично. Главное, никто не может оспорить тот факт, что вы видели документы. А если вы по какой-то случайности все же не видели их, что ж, уверен, вы все узнаете, когда посмотрите выпуск новостей — включите любой канал.
— Это что, повестка в суд? — спросила мисс Ким.
К Гектору поворачивалось все больше заинтересованных лиц.
— Вот именно, мисс Ким. Да, GCI подает в суд на мистера Корда.
Джастин схватился за перила.
— Молчите! — велела Нила.
Голос подал еще один репортер:
— Дело касается капсулы мистера Корда?
— Нет, мистер Хаддад. Тот иск мы временно отозвали.
Репортер зарделся, приятно удивленный тем, что Гектор знает его имя.
— Тогда в чем же дело? — спросил он.
— Джастин, нам надо идти, — умоляла Нила, хватая его за руку и безуспешно пытаясь увести. Она чувствовала волнение Корда и понимала, что именно этого добивался Гектор и теперь постарается закрепить свой успех. Кроме того, она видела, что Джастин отчаянно пытается сохранить внешнюю невозмутимость. Сегодня его первый выход в свет, Гектору удалось все испортить.
— Хороший вопрос, мистер Хаддад! — сказал Гектор. — Как я уже говорил, капсула мистера Корда нас не интересует, хотя не сомневаюсь, она стоит пару-тройку кредитов. Нет, GCI интересует нечто гораздо более ценное — пай самого мистера Корда. Пай, который навсегда останется у нас.
Гектор дождался, пока все поймут, что он сказал, и наблюдал, как, почти в замедленной съемке, все разворачиваются к Джастину, желая увидеть его реакцию.
Потом словно все черти из ада вырвались на волю.
Омад, ворча, протащил через порог последний ящик и вытер пот со лба. Теперь, после того, как он стал гордым обладателем своего контрольного пакета, потеть ему почти не приходилось.
— Признайся, Джастин, — прохрипел Омад, — почему ты его не прикончил?
— Кого, Самбьянко? — Джастин подтолкнул груду ящиков в угол. — Я не хотел его прикончить, только… вырубить.
— Не пудри мне мозги!
— Послушай, — сказал Джастин, — нас разняли охранники, а остальным пусть займутся адвокаты. Драка случилась больше недели назад. Сейчас я пытаюсь начать новую жизнь в Городе Большого Яблока и наслаждаться будущим!
Омад поставил ящик к своим ногам и крякнул:
— Наслаждаться будущим? Так я тебе и поверил! К твоему сведению, у нас в будущем есть такие штуки, как дроны. Они могли бы и без нас все перетащить. Если уж так необходимо было использовать челтруд… прости, — добавил он, видя, что Джастин не понимает аббревиатуру, — человеческий труд, почему не нанять кого-нибудь? Ты богаче Бога. Может, у вас был такой обычай — если куда-то переезжаешь, друзья должны страдать?
