Надежды Джастина найти идеальное будущее, в котором его вылечат, оправдались. Он надеялся, что новый мир станет лучше, чем тот, который он покинул, во многом так оно и произошло. Он надеялся влиться в новый мир и вносить свой вклад в его процветание. Но он не мог влиться в новый мир, так как упорно отказывался инкорпорироваться. Поэтому он стал парией. Судя по всему, единственный вклад, который он внес, — постоянные раздоры и страх. Джастин снова и снова задумывался о последствиях своего воскрешения, у него участились головные боли. Он не понимал, почему все общество находит таким опасным его стремление к личной свободе. Зато он знал, что должен делать. Он станет неудобной мыслью. Тем, о чем часто забывают, но понимают, что это важно. Он заставит их понять, что они утратили, и поможет им снова обрести утраченное. Потом он женится на Ниле, забьется в тихий угол и больше не выберется на поверхность. Его мрачные мысли перебил звонок адвоката.
— Джастин, хорошо, что застал вас дома. Сделайте одолжение, не отвечайте ни на какие звонки и не выглядывайте в окно, пока я не приеду.
— Да в чем дело-то?
— По-моему, я знаю, что GCI передала федералам в Женеве два дня назад.
— Кажется, вы говорили, что они ищут повод для еще одного судебного разбирательства?
— Погодите, я скоро приеду. — И Мэнни отключился.
Необычный адвокат явился к Джастину только через два часа. За это время Джастину много раз звонили, кроме того, три человека явились к его квартире лично. Такие визиты по логике были бы невозможны, ведь ни один из троих не числился в списке лучших друзей Джастина. Как ни странно, Джастин обрадовался, поняв, что подкуп пережил многие катастрофы и катаклизмы. Прилетевший наконец Мэнни сиял.
— Джастин, все замечательно, все блестяще! Если бы я сам это сказал, мои слова сочли бы самым ловким ходом в истории!
— Мэнни, я рад, что вы так считаете. Некоторое время я думал, что мне грозят крупные неприятности.
— А… ну да, неприятности вам по-прежнему грозят, друг мой! Я сейчас говорю о том, что они собираются с вами сделать.
— Вставай и включай эту штуку! — приказал Джастин.
Омад держал в руке вентилятор и вилку, он, казалось, не знал, что со всем этим делать.
— Что значит «включай»? — спросил он.
Джастин вздохнул, встал с кресла, поднес вилку к специально встроенной в стену розетке и включил ее. Потом включил вентилятор.
— Вот видишь, все не так сложно!
— Ерунда, только воздух туда-сюда гоняет. Джастин, я еще понимаю твою любовь к ретро, но неужели никак нельзя обойтись без проводов? У нас-то все работает на лучистой энергии…
— Без проводов неинтересно.
— Джастин, переселяйся в какой-нибудь городок-заповедник. Здесь, в Нью-Йорке, ты не монтируешься.
Джастин вздохнул:
— Омад, я нигде не монтируюсь.
Из кухни вышел Мэнни.
— Куда мне идти? — спросил он.
— В столовую, — ответил Омад, с сомнением косясь на вращающиеся лопасти вентилятора.
Мэнни рассеянно побрел в столовую, где вокруг большого стола расположились Мош, Элинор и доктор Джиллет. Нилы на совещании не было. Ей пришлось срочно ехать в Питсбург и помогать родителям, которых подвергли ревизии по сфабрикованному обвинению в том, что они якобы скрывают прибыль от акционеров.
Разумеется, в суперсовременной изменяемой квартире Джастина и стол всегда подстраивался под количество гостей. В ожидании, пока Омад и Джастин усядутся, Мэнни снова забылся в водовороте мыслей. Пришлось Джастину слегка толкнуть его в бок, иначе пришлось бы ждать еще полчаса, прежде чем эксцентричный адвокат вспомнит, что остальные с нетерпением ждут его объяснений.
— А, да, Джастин… У меня две новости. Одна хорошая, другая плохая.
Джастин постарался успокоиться.
— Ладно, Мэнни, выкладывай!
Джастин удивился, заметив, что Мэнни покраснел. Омад от смеха подавился пивом, остальные с трудом сдерживали улыбки.
— Что?! — только и сумел спросить он.
Омад нагнулся вперед и что-то зашептал Джастину на ухо. Джастин вытаращил глаза:
— В самом деле?
Омад кивнул.
Джастин и сам не знал, что делать — смеяться или плакать. Решил рассмеяться.
— Мэнни, поверь, ты не в моем вкусе!
