И вот однажды мы все стоим на сцене перед финалом. Царь сбрасывает с себя корону и одежду и оказывается не в длинной до пят рубашке, а в красных колготках, надетых на голое тело, которые ему явно были велики, а потому натянуты до подмышек и сверху закреплены подтяжками. Кроме того, Валеркино тело всё покрыто веснушками, а на руках и плечах кое-где имеется пушистая рыжеватая растительность. Дети в зале думали, что так и должно быть. Но на сцене все замерли в изумлении, а потом начался дикий хохот. Этот маленький, рыженький Царь выглядел ребёнком, одетым с чужого плеча, он был смешон, сконфужен, растерян и, забыв перекреститься, прыгнул в котёл.
Минут пять мы не могли сказать ни слова — отвернувшись от зала и сотрясаясь всем телом, мы хохотали до слёз. Бедный Валерка в антракте, так как было жарко, снял нижнюю рубашку и забыл её надеть. После этого я иногда говорила ему: «Валер, ну давай, хоть разочек ещё нас потешь, ну что тебе стоит».
Но главная история с Носиком произошла на одном из концертов. По-моему, она вошла в анналы Малого театра, и её все передавали из уст в уста. Дело в том, что Валерий обладал редким даром играть пантомиму. Я уже говорила, как он великолепно двигался. Так вот, он сам себе поставил пантомиму по рассказу А. П. Чехова «Эскулап». В этом рассказе действуют двое: мужик, у которого болит зуб, и врач, который вырывает у бедного мужика, причём зверским образом, несколько зубов. А больной зуб остаётся нетронутым. Носик изображал обоих персонажей: то мужика, то эскулапа, при этом только меняясь местами. Он делал это блистательно, это действительно были два совершенно различных образа. Публика всегда принимала этот номер «на ура». Поэтому он всегда игрался в концертах последним.
И вот где-то в провинции перед началом концерта к нашей бригаде подошёл молодой человек и попросился вести концерт. Он учился в драмкружке этого Дома культуры, и для него будет большой честью и счастьем вести концерт актёров Малого театра. Все согласились, и он повёл концерт. Он был очень аккуратен, старался правильно произносить все фамилии и звания, в общем, всё было хорошо. Не считая того, что он очень волновался и был страшно напряжён. К концу концерта это, видимо, достигло своего апогея. Наш конферансье подходил без конца к Носику с вопросами, как его объявлять, какие у него звания, и т. д. Валерию это надоело, и он ему сказал: «Да вы скажите, что сейчас Валерий Носик исполнит пантомиму, и всё!» Так как концерт подходил к концу, все артисты торчали за кулисами, чтобы ещё раз посмотреть Валерин номер. Они видели, как ведущий вышел на сцену и громко и чётко произнёс: «А сейчас Валерий Носик покажет свою мандопипу!» Такое даже придумать было нельзя, за кулисами все упали от хохота. Бедный Валерий ошарашенно стоял на месте, не зная, что дальше делать. Но он был настоящим большим актёром и, собрав всю волю в кулак, шагнул на сцену. Навстречу ему шёл ведущий с просветлённым лицом, даже не знающий, что он такое сказанул. Как Валера не убил его, не знаю, сказал ли он ему «пару слов», мы не слышали, так как грохот аплодисментов, как всегда, встретил его выход. Играл он как никогда здорово и сумел победить и свой ужас, и наш смех. Но история осталась с ним навсегда. И каждый раз на очередном концерте «добрые друзья» артисты подначивали его: «Валер, а ты сегодня будешь показывать свою мандопипу?» Наверное, прав был Роман Филиппов, когда говорил: «Все артисты — это те же дети, у них только пиписьки побольше!» Но я думаю, что Носик простил бы меня за этот рассказ, он сам всегда хохотал, вспоминая тот концерт. И мне кажется, надо ещё уметь заслужить, чтобы твои коллеги рассказывали о тебе всякие байки с нежностью и любовью.
* * *
Вообще все эти истории с оговорками, с забыванием текста и т. п. возможны только в театре и больше нигде. В кино или на TV всегда можно сказать «стоп!» и переснять ещё один дубль. И зритель никогда не догадается, что там было «за кадром». Другое дело на сцене. Здесь не крикнешь «стоп!», что ляпнул, то ляпнул, а зритель становится непосредственным участником этой истории.
