Леди Барлоу и правда была типичной тетушкой. Одна из тех добрых, круглолицых пожилых дам, что портят своих племянников, племянниц, детей и внуков чрезмерной добротой. «Да, вполне очевидно, что человек она добрый», — подумала Мэгги, и тут же в ней проснулась досада на то, что леди Барлоу услышала все, до последнего слова. Теперь леди Барлоу знала, что Джеймс по ошибке принял Мэгги за проститутку. И не за какую-нибудь, а за общеизвестную леди Икс. Можно было лишь догадываться, что теперь думает почтенная дама обо всем этом балагане.
Тетя лорда Рэмзи прокашлялась.
— Вы действительно Г.В. Кларк? Глаза Мэгги расширились.
— Как вы узнали?
— Подслушала то, что мистер Джонстон сказал моему племяннику, прежде чем я зашла в гостиную и обнаружила, что вас там нет.
— Понимаю. — Мэгги пожала плечами, подумав, что от осведомленности леди Барлоу — как, впрочем, и Джеймса — ей хуже не станет. — Да, я действительно Г.В. Кларк.
— Потрясающе! — радостно воскликнула леди Барлоу и просияла. — Я читала все ваши статьи! Они изумительны! И интересные, и забавные, и… — Она покачала головой. — С трудом верится, что все это писала женщина.
Мэгги улыбнулась уголком рта. Такие слова не могли се обидеть. Несомненно, большинство читателей были бы изумлены, внезапно узнав, что знаменитый Г.В. Кларк — женщина. Разве мог кто-нибудь из них подумать, что обличительные статьи, касающиеся самых престижных мужских клубов, крупных игорных домов и городских борделей, написала представительница слабого пола?
— Как же вы получаете всю вашу информацию, милочка? Боже, эти статьи о войне… Они так реалистичны, так подкупают описанием подробностей. Можно подумать, что вы сами побывали на фронте. В самом пекле этой безумной бойни. Будто вы сами чувствовали запах обугленных костей и гниющих тел. Слышали крики раненых и стоны умирающих.
— Понимаете, это написал мой брат. Настоящим Кларком, собственно, поначалу был он. А я взяла себе его псевдоним после того, как он погиб.
— Вот оно что! — протянула леди Барлоу. — Но у вас все прекрасно получилось. Я даже не заметила разницы в стиле.
— Я стараюсь придерживаться того стиля, в котором писал мой брат, — объяснила Мэгги. — Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался о произошедшей подмене, поэтому перед тем, как взяться за первую статью, я досконально изучила все его предыдущие работы. Эту статью мне пришлось переписывать несколько раз, пока она не получилась такой, какой и должна была быть. Собственно, самым сложным для меня и было писать языком своего брата, получать же информацию по сравнению с этим не так уж трудно.
— Правда? — изумилась тетушка. Она просто сияла. — Повторяю, я в полном восторге от ваших статей. Как, впрочем, и все. Они по-настоящему берут за душу!
— Благодарю вас, — улыбнулась Мэгги, действительно испытывая радость. Впервые она получила отзыв о своей работе. Один из недостатков работы под псевдонимом как раз то, что не можешь узнать постороннего мнения. Нет, разумеется, его можно услышать случайно, за чашкой чая, в беседе с друзьями, но…
— Боже мой!
Мэгги непонимающе взглянула на женщину, глаза которой в ужасе расширились.
— Что-нибудь не так, миледи?
— Нет. Да. Я только сейчас вспомнила… ту статью, дорогая, в которой шла речь об игорных домах, обманывающих своих посетителей. В частности, о Друммонде, обирающем клиентов до нитки с помощью грязных трюков. Она была опубликована уже после смерти вашего брата, однако не станете же вы утверждать, что…
— Стану, — со вздохом перебила ее Мэгги. — Я и правда пару раз была в игорном доме Друммонда.
— Но… как?!
— Я переоделась в служанку и проникла внутрь.
— Как, а разве в этих… заведениях есть слуги женского пола?
— Конечно, — кивнула Мэгги. Затем с некоторой неуверенностью добавила: — Во всяком случае, в тех двух, в которых была я, имелась женская прислуга.
Ни в том, ни в другом случае Мэгги и в голову не приходило, что могло быть иначе. Все прошло гладко, не считая моментов, когда клиенты проявляли к ней, псевдослужанке, скажем так, чрезмерное дружелюбие. Ей приходилось избегать тех из них, кто искал женского общества, однако это у нее получалось достаточно успешно. Что же до грубости, которую позволяли себе мужчины в подобных местах, удивлять ее это перестало почти сразу.
