Прежде чем леди Барлоу ему ответила, в дверях гостиной появился Микс с отчетливым выражением тревоги на лице.
— В чем дело, Микс? — спросила она.
— Мальчик, миледи. У двери. Уверяет, что у него послание для его светлости.
Размышлял Джеймс недолго. Думая — вернее, надеясь, — что послание от Мэгги, он поспешил в холл. У парадной двери, нервно переминаясь с ноги на ногу, стоял мальчик лет пяти или, может, шести.
— Кто тебя послал, парень? — почти рявкнул Джеймс, нависнув над ребенком.
Глаза малыша расширились от страха, потом забегали, будто в поисках выхода.
— Ну? Ты что, онемел? От кого послание? — прорычал Джеймс.
— Я… Я…
Испуг отражался на маленьком лице. Затем мальчик захныкал:
— Я не помню.
— Что? Слушай, приятель, у меня нет времени на…
— Возможно, если бы вы не кричали на ребенка, память вернулась бы к нему. — Джонстон вышел из-за спины Джеймса. — Вы его напугали.
Отстранив рукой своего нанимателя, посыльный опустился на корточки перед бродяжкой и тепло ему улыбнулся:
— Не бойся его, приятель. Он просто очень переживает за свою леди. А теперь, если ты вспомнишь, что тебя просили передать, то получишь все это.
Джонстон сунул руку в карман и, достав оттуда блестящую монетку, повертел ею у носа мальчика. Бедняга проследил за движением его руки, затем взгляд его прояснился, и он воскликнул:
— Женщина! Тот человек велел передать вам, что он следовал за ней.
— Кто?
Мальчик нахмурился, наморщил лоб, будто стараясь вспомнить имя человека.
— Я не могу вспомнить. Такой высокий старик.
— Бэнкс? — резко спросил Джеймс.
— Точно, это его имя, сэр! — обрадовался мальчик. — Он сказал, что следил за леди, и велел сбегать за вами, и… — Мальчишка вдруг покраснел и смущенно признался: — Остальное не помню. Что-то про человека со шрамом.
Джеймс побледнел, но спросил:
— Можешь отвести нас к нему?
— Конечно, милорд.
— Молодец, парень.
Он вздохнул, потрепал мальчика по плечу и попел к двери. Кликнув своего кучера, всегда сидевшего на кухне, когда Джеймс навещал тетю и Мэгги, Джеймс бросился выручать невесту.
«В твоем духе, Мэгги…»
Слова эти эхом отозвались в сознании Маргарет, когда она поднесла руку к своей гудящей голове и медленно села. В последнее время она часто просыпалась с головной болью; это уже начинало приобретать регулярный характер. Поморщившись, она попыталась разобрать в темноте, где находится, однако в помещении было черным-черно. Ничего не видно.
Подняв руку, она ощупала свое лицо, надеясь, что ей ничего не видно из-за капюшона, — как тогда, в карете Джеймса. Однако это было не так. Руки и ноги ее не были связаны, а лицо не было прикрыто. Просто она находилась в комнате, куда не проникал свет.
«Или же меня ударили так сильно, что я ослепла», — подумала Мэгги. Мысль эта привела ее в такой ужас, что когда открылась дверь и она увидела свет, то почти испытала радость. Почти. Боль, которую свет вызвал в ее глазах, казалась такой безумной, что затмила радость. Мэгги с трудом поднялась на ноги и словно сквозь дымку увидела неясную фигуру вошедшего великана, казавшуюся совершенно черной из-за яркого света за его спиной.
Поначалу Мэгги решила, что ее несчастные глаза играют с ней злую шутку, ибо человека таких размеров в природе быть не могло. Затем великан остановился в нескольких футах от нее, согнулся и сбросил то, что до этого казалось Мэгги его плечами. И тогда она все поняла. Переведя взгляд на ношу, которую только что сбросил с себя мужчина, она испуганно вскрикнула; это был израненный, лишившийся чувств Бэнкс.
Великан отвернулся, и Мэгги, скрестив руки на груди, сделала шаг вперед:
— Кто вы такой? Зачем вы все это делаете?
Мужчина оставил ее вопросы без внимания и двинулся к выходу, а Мэгги беспомощно оглядела свою тюрьму в поисках хоть какого-нибудь оружия.
— К чему все это?! Что я сделала?!
Остановившись в дверях, мужчина повернулся и смерил ее взглядом:
— Вы сами все знаете.
— Нет, не знаю. Понятия не имею, — взмолилась Мэгги.
Несколько секунд мужчина молча смотрел на нее, изучая ее лицо и словно раздумывая, так ли это. Потом вроде бы понял, что говорит она правду, однако это ничего не изменило в его намерении не давать ей никаких объяснений. Пожав плечами, он повернулся к двери.
