— Ты уверен, что это то самое место? — спросил Джеймс, хмуро глядя на заброшенные здания.
Робби — они успели выяснить, что так звали мальчика, — торжественно кивнул:
— Да, милорд. Я живу прямо вон там, и я играл со своими приятелями, когда меня подозвал тот старик.
Оглядывая улицу, Джеймс невольно поморщился. Ему с трудом верилось, что кто-то может жить в этих обветшалых и заброшенных строениях. Джеймс решил: когда он спасет Мэгги, непременно навестит родителей паренька и посмотрит, нельзя ли найти им работу.
Возможно, в Рэмзи. Мальчик был худеньким и очень бледным; провинция пошла бы ему на пользу. Впрочем, сначала надо спасти Мэгги, а до этого он не имеет права думать ни о чем другом.
— Что-то не видно здесь вашего Бэнкса, — заметил Джонстон.
Джеймс сдвинул брови. Он ожидал, что лакей вот-вот выйдет из какого-нибудь закутка и поприветствует их.
— Не видно, — подтвердил он. Взгляд его упал на мальчика. — Где он стоял, когда подозвал тебя?
— Вон там.
Ребенок указал на здание, у которого остановилась их карета, и Джеймс стал вглядываться в окна, пока окончательно не убедился, что лакея нигде нет. Оставалось надеяться лишь на то, что преступники не изменили местопребывания и слуга не последовал за ними.
— Скажи, а ты можешь вспомнить, за каким из зданий он наблюдал? — спросил Джеймс.
Робби помялся, затем слез с сиденья и протиснулся между ног сидевших рядом мужчин к окну. Выглянув в окно, он посмотрел на здания, расположенные напротив того, у которого, как он помнил, стоял Бэнкс. Лицо его приняло серьезный, сосредоточенный вид.
— Думаю, он смотрел вон на то, — решил в конце концов мальчонка, и Джеймс с Джонстоном одновременно нагнулись, чтобы посмотреть в указываемую сторону.
— А перед тем как ты заметил старика, ты не видел, чтобы в этот дом привозили женщину? — с надеждой спросил Джонстон.
И разочарованно вздохнул, когда парнишка покачал головой:
— Я только вышел поиграть, тут он меня и подозвал.
— Ладно, Робби. — Джеймс сунул руку в карман. — Возьми это и иди домой. Спасибо тебе за помощь.
Глаза мальчика заблестели при виде монетки; он тут же схватил ее и, сказав радостное «спасибо», выскочил на улицу в открытую Джеймсом дверцу.
— Что собираетесь делать, милорд? — тихо спросил Джонстон.
Джеймс опять захлопнул дверцу.
— Полагаю, нам следует проверить все три здания. То, на которое указал мальчик, и те два, что справа и слева от него.
Джонстон кивнул, затем окинул взглядом троих своих людей, которые были с ним.
— Джек, вы с Бобом идете в дом по левую сторону. Мы с Джимми проверим тот, что посередине, а вы, милорд…
— Нет. В тот, что посередине, войду я сам, — спокойно сказал Джеймс.
Джонстон нерешительно помолчал, но затем кивнул. Посмотрев на младшего из группы, он сказал:
— Джимми! В дом справа сходишь один. Я пойду с его светлостью.
— Нет, — снова произнес Джеймс, посмотрев на явно нервничавшего Джимми. Было видно, что парень молод и неопытен. Если Джеймс ошибался и Мэгги не было в среднем здании, если она как раз находилась в том доме, что стоял справа, он не хотел, чтобы единственным, кто войдет туда, оказался испуганный щенок, из-за неопытности которого Мэгги вполне могла погибнуть. — Вы идете с Джимми. Я справлюсь один.
— О, милорд, мне кажется… — начал было Джонстон, но Джеймс не собирался его слушать.
Открыв дверцу кареты, он вышел и направился к среднему зданию. Сердце его стучало от ярости и страха: от ярости — ибо кто-то посмел поднять руку на принадлежавшее ему одному, а от страха — потому что боялся опоздать.
Мэгги полагала, что увидев «ее», она сразу поймет, кто и почему желает ей зла. Однако при виде женщины, повесившей у двери фонарь, она почувствовала растерянность: та была ей совершенно незнакома.
Мэгги прищурила глаза, уверенная, что она что-то упустила. Взгляд ее медленно прошелся по великолепной фигуре незнакомки, одетой в красное платье. Светлые волосы были заколоты на затылке, и лишь короткие кудри обрамляли прелестное лицо. Но все было напрасно — Мэгги понятия не имела, кто перед ней.
— Кто вы? — тихо спросила она. Блондинка повернулась, взглянула на своих пленников и с иронией приподняла брови:
