– Но, согласитесь, я вас еще недостаточно хорошо знаю, чтобы мы могли обойтись без формальностей, – начала было Хлоя, но Драйден перебил ее:
– Узнаете, милочка, непременно узнаете, причем весьма близко!
Невзирая на сопротивление Хлои, он взял ее под руку и подвел к низенькому креслицу, стоявшему у камина.
– Присядьте рядом со мной, чтобы я мог любоваться вами! – воскликнул он.
Митчелл подошел к нему с бокалами в руках.
– Виски? Какой сорт?
– Из Кентукки. Твой любимый, Уэйд.
– Ты всегда отличался безупречным вкусом, Джон. Впрочем, твоя очаровательная племянница тоже. И как это такому старому конокраду удалось заполучить ее?
Митчелл сделал глоток виски.
– Мой сводный брат Мэтт и его супруга несколько лет назад отошли в мир иной. Хлоя стала жить с тетушкой, сестрой своей матери, и оставалась у нее до тех пор, пока не окончила школу. Она у нас из всей семьи самая образованная. Может рассказать о чем угодно из области искусства, литературы и прочего. Я даже не подозревал, что она такая красавица, пока не увидел собственными глазами, когда она выходила из поезда. Господь наградил Мэтта замечательной дочерью!
– Пожалуй, – согласился Уэйд Драйден, окинув Хлою многозначительным взглядом. – И надолго она к нам?
– Не следует вести беседу так, будто меня здесь нет, – с раздражением заметила Хлоя. – Я в состоянии сама ответить на любые ваши вопросы!
Драйден, расхохотавшись, своей огромной ручищей фамильярно похлопал ее по колену.
– Конечно, милочка! Не обращайте на нас внимания. Мы не собирались вас обижать. – Уэйд задержал ладонь на колене Хлои, но, почувствовав, что девушка крайне недовольна этим, поспешил убрать руку.
– Хлоя, – слащаво начал Митчелл, – останется у меня столько, сколько пожелает. Верно, дорогая?
– Верно.
– Вот и прекрасно! Я приложу все усилия, чтобы ты чувствовала себя как дома.
Хлоя обернулась к дяде. Тот с улыбкой смотрел на нее, глаза его излучали нежность и любовь. Он действительно хотел, чтобы племянница задержалась в его доме как можно дольше, и причиной тому отчасти был именно этот его грубоватый приятель. Однако Хлоя была преисполнена решимости объяснить дяде Джону, что Уэйд Драйден ей совершенно неинтересен и несимпатичен. В подобной ситуации не до учтивости – в этом Хлоя ничуть не сомневалась.
– Я очень благодарна тебе за гостеприимство, дядя Джон. Мы ведь одна семья. Папа часто говорил о тебе, причем в самых лестных выражениях, – произнесла она ласково.
– Мой брат всегда отличался добротой. Мэтт был значительно моложе меня, и разница в возрасте мешала нам узнать друг друга ближе, а следовало бы. Я же рано оставил дом, еще до того, как он повзрослел. – При виде задумчивой улыбки Митчелла на глаза Хлои навернулись слезы.
– Папа сожалел о том, что не смог больше увидеться с тобой, – сказала она дрогнувшим голосом. – Думаю, он был бы счастлив узнать, что сейчас я у тебя.
– Я тоже так думаю, – согласился Митчелл и, откашлявшись, добавил: – Ладно, довольно сантиментов. Уэйд попросил у меня разрешения познакомиться с тобой, Хлоя. Так что не буду мешать и оставлю вас вдвоем. – С этими словами банкир поспешил покинуть гостиную.
Хлое не оставалось ничего другого, как послушаться. Драйден не замедлил воспользоваться моментом и возложил свою ладонь на руку Хлои.
– Честно признаюсь, думал, он никогда не уйдет.
Хлоя пробормотала в ответ нечто невразумительное. Следующий час, как ей показалось, длился бесконечно. Перед тем как ей под более или менее благовидным предлогом удалось ускользнуть от Драйдена, тот вынудил ее дать обещание непременно отправиться на следующей неделе вместе с ним на танцы.
Закрыв за собой дверь спальни, Хлоя облегченно вздохнула, почувствовав, как расслабилось ее тело. Теперь у нее на самом деле разболелась голова, – настолько вымотало ее напряжение, с которым она все время старалась отстраниться от Драйдена, то и дело норовившего к ней прикоснуться. Единственное утешение за весь вечер – искренние родственные чувства дяди Джона. Раньше он не давал ей повода думать о нем как о человеке, которого заботит ее будущее. Теперь же Хлое казалось, что она начала понемногу понимать сложный характер дяди. Должно быть, люди заблуждаются на его счет, подумала девушка, и совершенно ошибочно считают его жестоким, бессердечным человеком. Разве не примял он ее, сироту, у себя дома? Разве не сделал членом своей семьи?
