— Горшечника Мирада,— приглушенно выкрикнул девичий голос, и перед пораженными мужчинами предстала преобразившаяся Фейра — в белом платье и белых же шелковых шальварах, в золотом халате и тонком покрывале. Расшитые жемчугом маленькие туфли не годились для скачки, и ун-баши ворчливо распорядился:
— Юлдуз, расседлай одну лошадь, невеста поедет с тобой, целее будет… Может, закатать тебя в ковер для верности?
— Обойдется, — буркнул Харра.
Означенная невеста этой ночью сделалась чудо как хороша, и наемник вдруг застыдился своего заспанного вида, встрепанных волос и заляпанных винными и жирными пятнами штанов.
— Давай я подсажу.— Он подставил руки, и Фейра ловко взобралась на седло— Вот так. А теперь — поехали, небо уже сереет. Успеть бы, пока не хватились.
Глава 6. Ночной сговор. Бахрам
На рассвете они вернулись. Конан бросился поднимать разоспавшийся отряд. Харра занялся взмыленными лошадьми, а Юлдуз посадил Фейру в раскрытое окно ее маленькой спальни. Их прощание, как ни было оно тихо, разбудило одного из постояльцев Бахрама. На беду влюбленных это был Амаль.
Томясь все эти дни по прекрасной, но недоступной Фейре, осыпавшей его колкостями всякий раз, когда он пытался с нею заговорить, молодой астролог плохо спал ночами. В это утро он собирался выбраться пораньше в сад и нарвать роз для своей почти невесты.
Он проделывал это уже не первое утро — вставал до зари, резал цветы, нещадно кромсая тугие, колючие стебли, а затем выбрасывал их в овраг за домом, потому что не находил в себе сил преподнести их черноокой недотроге.
Утешало сохнущего от любви Амаля лишь то, что отец девушки, похоже, всячески приветствовал его ухаживания, и даже объявил вчера сговор. Но Фейра, услышав об этом, ударилась в слезы, чем окончательно убедила несчастного, что он ей совсем не мил. И бедный юноша, понимая, что никогда не сможет ввести в дом женщину, которая его не любит, краснел и бледнел, слушая излияния Бахрама о том, как будет прекрасен этот брак, как благословен всеми богами.
Фейра рыдала, Бахрам говорил все громче, а Амаль не знал, куда деться от стыда.
Но увидев, как нежно целует его невеста другого, молодой астролог почувствовал себя оскорбленным. Пусть он не любим девушкой, но сговор есть сговор. Как хватило ей бесстыдства у него на глазах целоваться с солдатом, только позавчера зачисленным в отряд! Что же, став его женой… Но тут Амаль, прервав поток своего негодования, вспомнил, что женой эта девушка ему никогда не будет. К чему же тогда возмущаться тем, что ей любезен кто-то другой? Но порыв благородства прошел, Амаль снова вспомнил, что Фейра обещана ему отцом девушки, мудрейшим Бахрамом, а это значит, что его нужно поставить в известность о том, что происходит в его доме. И, едва завершилась церемония Седьмого дня, он твердым шагом подошел к Бахраму и выложил ему все, что видел.
— Ах, бесстыдница!— вскричал толстый астролог, вскакивая с места и устремляясь к комнатам дочери.— Ну, я призову тебя к порядку! Посажу на хлеб и воду! Завтра же выдам за Амаля! Ты слышишь меня, дрянная девчонка?
— Слышу,— невозмутимо отозвалась Фейра.— Но ничего из этого ты не сделаешь!
— Сделаю, клянусь Эрликом! За косы поволоку к жрецам! Либо замуж, либо тотчас в храм, принимай обет Невесты Пророка!— Бахрам в ярости метелся по комнате, но, видя странную, неестественную невозмутимость дочери пред родительским гневом, остановился и неуверенно спросил:— Тебе что же, все равно?
— Ты ничего не сделаешь, отец!— весело отозвалась Фейра и закружилась по комнате, схватив себя за кончики кос.— Ничего, ничего, ничего!
— Что это означает?— рассердился Бахрам, вертя головой вслед ее танцу. — Да перестань ты вертеться, наконец!
— Это означает, что замужняя женщина не может выйти замуж вторично или быть отдана в храм на пострижение в Невесты!— отозвалась Фейра, послушно садясь.— А я теперь — замужняя женщина!
В первый миг Бахрам вообразил, что это просто шутка.
— Замужняя?— умильно переспросил он.— Да неужели?
— Замужняя,— уже серьезно подтвердила Фейра.— И больше ты надо мной не властен, потому что мой господин отныне не ты, а мой муж.
