— Снимай все мокрое и укутайся пока в это.— И, чтобы не смущать девушку, ушел за низкую глинобитную стену, бросив через плечо:— Крикнешь, когда управишься.
Ждать ему пришлось долго. Зато когда он вернулся, наконец, во двор, на большой жаровне уже шкворчало мясо, распространяя в ночном воздухе восхитительный запах, а мокрая одежда — и ее, и его — была развешана на низких ветвях кривого тутовника, росшего над виноградной решеткой. Фейра, обмотанная одеялом по самые подмышки, сидела у пышущей жаром печи и расплетала свои мокрые косы.
— Ну,— сказал Конан, разливая вино по глиняным кружкам,— я жду рассказа. Полагаю, я заслужил его. И если это в человеческих силах, я обещаю помочь тебе в твоей беде, только, ради прекрасной Иштар, не топись больше.
— Не смейся надо мной, о, храбрый воин из далекой Киммерии,— тихо сказала Фейра, не поднимая глаз.— История моя проста, и помочь ты мне не можешь ничем.
— Пока человек жив, ему всегда можно помочь,— заметил Конан. — Так что рассказывай.
— Что ж, ты и сам уже многое знаешь. Мы с Юлдузом встретились прошлой осенью в доме моего отца, и с первой встречи полюбили друг друга. Солнце казалось нам черным, трава казалась золою, пока мы были в разлуке, и все цветы расцветали для нас, когда он приезжал — открыто или тайком, извещая о себе через пастушка из деревни.— Фейра говорила нараспев, прикрыв глаза и тихонько раскачиваясь, словно рассказывала старинное предание.— А весною состоялся сговор, и после празднеств Равноденствия должна была быть наша свадьба…
— Так вот зачем он здесь, этот красавчик!— с облегчением расхохотался Конан.— А я-то, выгрызи Нергал мою печенку, уж всерьез подумывал, не шпион ли он Мардуфа. Ты обрадовала и успокоила меня, девочка. Хочешь еще вина? Нет? Ну, я налью себе… Так почему же вы не поженились, раз так любите друг друга?
— Потому что наши отцы повздорили между собой,— вздохнула Фейра.— Я уже говорила тебе, что так и не поняла, в чем же там было дело. До свадьбы оставалось всего две луны… А мастер Тай вдруг умер от какой-то своей кхитайской болезни, а, может, просто от огорчения…
Она снова всхлипнула.
— Ну, пусть бы отец просто отказал Юлдузу, я бы ушла в храм Иштар и приняла бы обет, и молилась бы всю жизнь, чтобы мой возлюбленный смог полюбить другую…
Слезы уже вовсю текли у нее по лицу, ей было жаль себя, ей совсем не хотелось уходить в храм, этой маленькой, перепуганной девочке, у которой первая любовь обернулась таким страданием и страхом.— Но теперь он сватает меня за этого слюнтяя, Амаля!
Конан хмыкнул: томный надушенный юноша, по его мнению, заслуживал еще менее лестного имени. Но не удержался и чуть поддразнил девушку:
— Ну, слюнтяй или нет, а смотрит он на тебя…
— Как пес на течную суку,— зло сказала Фейра, поджав губы и сузив глаза.
«А девчонка с характером,— с уважением отметил Конан.— Юлдузу-то, может, несладко придется». А вслух сказал:
— Ну ладно, а топиться-то зачем?
— А что ж мне еще остается?— по-детски наивно сказала она.— Свадьба назначена на новолуние. Юлдуз говорит: «Потерпи, родная, я непременно что-нибудь придумаю». Но только что тут придумаешь?
— До новолуния еще целых семь дней. Скажись больной, тяни время. Вы, женщины, прекрасно умеете это делать, если захотите.
— А потом что? Юлдуз поступил к тебе на службу…
— Не ко мне, а к Повелителю Илдизу…— строго поправил ее Конан.
— …Да сияет над ним Око Эрлика все его дни, только мне-то как быть? Он уйдет с тобой в столицу и пока еще дослужится до такого чина, чтобы увезти меня от отца силой! А мужнюю жену по законам Пророка не может увезти и Великий визирь, чтобы не быть после этого битым палками по пяткам и лишенным мужества. Разве что я отравлю своего благоверного, да простит мне милостивая Иштар самые помыслы об этом. Но злодейством счастья не добудешь…
Слезы снова навернулись ей на глаза.
— А ведь ты права, малышка!— весело воскликнул киммериец, осененный счастливой мыслью.— Никто не может отобрать у мужа жену, даже Великий визирь Повелителя! Поэтому вам двоим нужно просто пожениться.
Девушка посмотрела на него с надеждой.
