Ночью, когда Жэнь лежал между нами под грудой теплых одеял, она шептала ему на ухо: «Я каждый день думаю о твоей первой жене. Вторая часть оперы пропала, и это постоянно напоминает мне о том, что Тун умерла. Уверена, ты тоже по ней скучаешь. Если бы только мы могли вернуть ее...» Затем язычок высовывался из ее рта, и она начинала ласкать мочку его уха, приглашая мужа заняться чем-то еще.
Я осмелела. Летом я часто усаживалась на спину Цзе, и она носила меня по комнатам. Благодаря этому мне не нужно было беспокоиться об углах. Я была всего лишь дуновением ветерка, сопровождавшим появление второй жены. Когда мы прибывали к обеду в столовую, госпожа У откладывала свой веер и приказывала слугам закрыть дверь, потому что по комнате внезапно пробегал сквозняк, и часто, даже в самые жаркие месяцы, она просила разжечь огонь в жаровне.
— Кажется, твои губы опять стали тоньше, — как-то вечером сказала Цзе свекровь.
Свекрови часто жалуются на это. Все знают, что тонкие губы являются признаком худобы, а худоба означает пустое лоно. Другими словами, она спрашивала. «Где мой внук?» Это был обычный старомодный вопрос.
Жэнь взял Цзе под столом за руку. На его лице показалось озабоченное выражение.
— И руки у тебя холодные. Но ведь на дворе лето! Пойдем завтра на прогулку? Посидим у пруда, посмотрим на цветы и бабочек, и солнце тебя согреет.
— Не судьба мне сейчас любоваться цветами, — пробормотала Цзе. — Бабочки кажутся мне душами мертвецов. А когда я смотрю на воду, я думаю об утопленниках.
— Думаю, — язвительно заметила моя свекровь, — солнце ей не поможет. Куда бы они ни пришла, она приносит с собой холод. Что, если и солнце от нее убежит?
В глазах Цзе показались слезы.
— Я лучше пойду в свою комнату, почитаю немного.
Госпожа У плотно обмотала вокруг себя шаль.
— Да, наверное, так будет лучше. Я пришлю завтра доктора, чтобы он определил, что у тебя за болезнь.
Цзе непроизвольно сжала ноги.
— Это ни к чему..
— Как ты родишь сына, если...
Сына? Цзе была нужна мне для другого! Не то чтобы она была не способна родить наследника. Она мне помогает. Ребенок нам ни к чему.
Но доктор Чжао, который пришел навестить нас, беспокоился совсем о другом. Я не видела его с тех пор, как умерла. Не могу сказать, что была рада вновь встретиться с ним.
Он, как обычно, пощупал пульс, посмотрел на язык, Цзе, затем вышел с Жэнем из комнаты и объявил:
— Я видел такое много раз. Ваша жена перестала есть. Она часами размышляет в темноте. Господин У, все это наводит меня на единственное заключение: ваша жена больна любовным томлением.
— Что же мне делать? — встревоженно спросил Жэнь.
Они сели на скамейку в саду.
— Обычно ночь, проведенная наедине, легко излечивает эту болезнь, — сказал доктор. — Наверное, она отказывается заниматься дождем и облаками? Поэтому она до сих пор не понесла? Ведь вы женаты уже больше года.
Я пришла в ярость оттого, что доктор смеет предполагать такое. Мне хотелось превратиться в одного из могущественных мстительных призраков, чтобы заставить его заплатить за свои обвинения.
— В этом отношении мне не приходится мечтать о лучшей жене, — ответил Жэнь.
— Дарите ли вы ей, — тут доктор замялся, прежде чем продолжить, — свою жизненную жидкость? Женщина должна поглощать ее, чтобы быть здоровой. Вы не можете тратить ее только на ароматную нежность перебинтованных ножек.
После долгих подбадриваний Жэнь рассказал доктору о том, что каждый день и ночь происходит в спальных покоях. Выслушав его, доктор не мог обвинить ни одну из сторон в недостатке желания, знаний, прилежности или в том, что они лишены необходимых жизненных соков.
— Наверное, любовное томление вашей жены происходит по другой причине. Есть ли у нее какие-нибудь неутоленные желания? — спросил доктор.
На следующий день Жэнь уехал в город. Я не последовала за ним, потому что меня больше занимала Цзе. Госпожа У, выслушав наставления доктора, вошла в спальню, открыла двери и подняла тяжелые занавески, скрывавшие окна. В комнате стало жарко и влажно, как обычно в Ханчжоу в летние месяцы. Это было ужасно, но мы, как покорные снохи, старались приспособиться к этому и повиноваться, забыв о собственных чувствах и удобстве. Я оставалась рядом с Цзе, стараясь утешить ее во время непрошенного вторжения. Я была рада, когда она надела на свой жакет еще один. Свекрови приказывают нам, что делать, и мы делаем вид, что повинуемся, но они не могут следить за нами каждую минуту.
