— Мам, я сама хочу.
— Хорошо. Буду очень рада.
Несмотря на все старания, их голоса звучали тускло, невыразительно.
Джесс хотелось кое о чем спросить дочь, и она спросила очень осторожно, потому что та была скрытной во всем, что касалось ее личной жизни.
— В Лондоне есть кто-нибудь… ну… кто бы о тебе позаботился?
— В настоящее время — нет, — твердо ответила Бетт. — А вот и поезд. Держись, мамочка.
А что еще остается?
— Хорошо, родная.
Они обнялись; былая скованность отступила.
— Не сердись на меня, — прошептала Джесс.
— За что?
— За то, что не могу ничего исправить.
— Ты не должна чувствовать себя виноватой: мне от этого только хуже. Ладно, до пятницы.
— Береги себя.
Пустые слова. И пустой дом, куда Джесс предстояло вернуться.
* * *
Сэм Кларк сидел в своем кабинете, развернув вращающееся кресло немного в сторону от стола. На улице стемнело, так что он видел свое отражение в зеркальной поверхности стены и подсознательно любовался своими аккуратно — но не слишком коротко — подстриженными волосами, темно-синей рубашкой и не слишком туго завязанным галстуком от Армани. Он разговаривал по телефону с женой, сидевшей за своим столом в редакции одного из бульварных листков. Они поспорили, кому сидеть с детьми в небольшой промежуток времени перед литературной вечеринкой.
— Я должен задержаться, любовь моя, — мягко втолковывал Сэм. — Завтра с утра пораньше у меня назначена встреча с автором, а я еще не прочел книгу. Если сейчас мне удастся в темпе ее пролистать, не нужно будет делать это потом, и после вечеринки я свожу тебя поужинать. Как тебе такой план?
— У, змий-искуситель! Ты отлыниваешь от своей очереди сидеть с детьми и при этом ухитряешься создать видимость одолжения с твоей стороны.
— Куда бы тебе хотелось пойти? В «Айви»? Или «Каприз»?
Сэди Кларк хмыкнула.
— Ладно, твоя взяла. Я еду домой, но не забывай, пожалуйста: это такие же твои дети, как и мои.
— И я горжусь ими почти так же, как тобой.
— О Господи, — пробормотала Сэди, сдаваясь.
* * *
Очутившись в квартире, Бетт первым делом подобрала перед дверью почту, а затем направилась к телефону. Слушая сигналы, она рассеянно смотрела на свое отражение в зеркале.
— Будьте добры, Сэма Кларка.
— Могу я узнать, кто звонит? — осведомилась секретарша.
Бетт пробормотала пароль:
— Сара Шарп из «Форвард Комьюникейшнс».
Она ждала затаив дыхание. Иногда Сэм, как истинный поборник равноправия, сам брал трубку. Если же отвечала его помощница, — когда-то Бетт сама выступала в этой роли, — было гораздо труднее. Она вдруг отчетливо увидела в зеркале свое белое, напряженное лицо с тревожными глазами.
— Девочка моя!
Благословенные звуки родного голоса! У Бетт отлегло от сердца.
— Когда ты приехала?
— Сегодня. — Она решила не уточнять, что это случилось две минуты назад.
— Ну, как ты? Я ни на минуту не переставал беспокоиться. Страшно представить, через что тебе пришлось пройти!
Ей не хотелось говорить на эту тему по телефону.
— Ты бы не мог приехать?
Во время наступившей паузы она ясно видела перед собой его лицо — как он морщится, прикидывая, смогут ли они урвать часок для любовного свидания.
— Бетт?
— Я слушаю.
— Жди меня около шести. В нашем распоряжении только один час. Сэди договорилась насчет какого-то сборища.
Работая вместе с Сэмом, Бетт пару раз видела Сэди — американку с грубоватыми манерами, в строгих, шитых на заказ костюмах и с ярко-красной помадой. Ее экспансивность и деловитость подавляли настолько, что можно было не чувствовать себя виноватой.
В ожидании Сэма Бетт приняла душ и переоделась. Достала из холодильника бутылку белого «сансера», затопила угольный камин и поставила пластинку. Достала рюмки. Минуты, когда она знала наверняка, что скоро увидит Сэма, были счастливейшими в ее жизни. Само же свидание было омрачено неизбежностью разлуки.
Но сейчас, в предвкушении встречи, ей казалось, что она все сдюжит, все перенесет — даже смерть Дэнни.
Однажды, когда брат был в Лондоне, она вытащила его в театр, прекрасно зная, что там будет Сэм с одним из авторов. В антракте они столкнулись в буфете, и Бетт их познакомила.
— Вроде бы симпатяга, — высказался Дэнни.
