Зулу, немного приободрившись, выдавил робкую улыбку.
– Думаю, мне давно следовало научиться справляться с парадным мундиром, – заметив, как Спок поднял брови, безмолвно напоминая о недавнем разговоре, он торопливо добавил:
– Ваше Высочество.
Принц Викрам разочарованно причмокнул губами.
– Не рановато ли ты начал употреблять титулы?
Байбил набросил накидку из той же ткани на плечи своего хозяина.
– Но вы являетесь наследником трона в девятом поколении, не забывайте об этом, – с легкой укоризной произнес он. Старик был, видимо, серьезно озабочен судьбой принца, хоть и пытался скрыть свою тревогу за грубоватыми манерами.
Господин раздраженно оттолкнул руку слуги.
– Не нужно лишний раз напоминать мне о том, за что я не несу никакой ответственности. К сожалению, я могу служить лишь украшением императорских церемоний наряду с букетами цветов.
Настороженный Спок повернул голову к принцу.
– Заблуждаетесь, Ваше Высочество. Вы уже несете бремя ответственности, – со спокойной уверенностью добавил он:
– Ведь вы согласились пройти обучение в Федерации. Теперь вам предстоит изменить ваш мир.
Принц иронично усмехнулся и, собрав накидку на плече в складку, полюбовался своим отражением в зеркале.
– Да, я, разумеется, поделюсь своими знаниями с народом, надаю массу ценных советов. А народ, в свою очередь, проигнорирует и мои советы, и меня вместе с ними. Вы, очевидно, забыли, в какой мир попали. Большинство наших людей по-прежнему свято верит в то, что наша планета неподвижно покоится в центре Вселенной, а остальные планеты и звезды вращаются вокруг нее. Здесь даже самые просвещенные умы считают скрепки для бумаг и копирку величайшим достижением науки. Каким образом я смогу изменить все это?
На лице принца отразились горечь и страх. В наступившей тишине Зулу отчаянно подыскивал нужные слова, желая разрядить обстановку. Смятение принца было очевидно для всех. Выдержит ли такой неуравновешенный человек, как он, тяготы судьбы?
К удивлению Зулу, Спок сориентировался раньше его:
– Находиться на границе двух культур, не принадлежать ни к одной, ни к другой всегда непросто, – задумчиво проговорил он, взвешивая каждое слово. – Иногда это равносильно балансированию на острие ножа, когда каждый шаг угрожает неминуемой бедой, а то и гибелью.
Принц Викрам пристально посмотрел на отраженного в зеркало Спока.
– Вы правы. Очевидно, потому, что и сами, насколько я знаю, живете на такой же границе, верно?
Вулканец сцепил руки за спиной.
– Безусловно, и я сознаю это, – с достоинством ответил он, делая вид, что не замечает любопытного взгляда Зулу.
Принц нерешительно потеребил край «соропа».
– И все же продолжаете настаивать на своем?
Спок сверлил взглядом затылок принца, словно стремясь внушить ему свою точку зрения.
– Любые изменения в культуре болезненны. Все новое и лучшее рождается в муках. Но именно человек, оказавшийся на грани двух миров, способен стать творцом этого рождения.
Байбил открыл сосуд и, почтительно склонив голову и протянув его хозяину, заметил:
– Ваш отец, посылая вас в длительное путешествие, сказал, что мы должны найти способ соединить технологию Федерации с духовными ценностями Ангиры.
Принц погрузил указательный палец в сосуд, затем вынул его и поднял руку вверх – на кончике пальца поблескивала золотая ритуальная краска.
– Хотел бы я спросить у дядюшки Баруды, что думает о наших «духовных ценностях» он. Семья заперла его в башню и все его забыли, кроме пары старых преданных слуг, приносивших пищу, которой хватало и ему, и «растасам», – зверькам, похожим на земных мышей. Дядюшка приручил их. А в заточении он провел целых двадцать лет. И был совершенно случайно обнаружен во время одного из бунтов во дворце, когда его семейные начали метаться в поисках спасительного убежища. Но он никого не впустил в свою келью. А после подавления бунта не вышел из нее, – принц посмотрел на драгоценную краску с такой брезгливостью, с какой обычно смотрят на грязь. – Дядюшка Баруда до сих пор предпочитает общество растасов человеческому окружению и утверждает, что его любимцы гораздо надежнее людей.
