Властелин ночи - страница 99

Мандт постарался оказаться в самом центре этого безумия, надеясь, что преследователи не отважатся показаться на глаза такому количеству свидетелей и никто не узнает его в толпе перепуганных людей.

– Успокойтесь! – крикнул на весь вестибюль доктор Уэйнрайт, взобравшись на стул. – Все под контролем! Нет причин для паники!

– Дом горит! – завопил кто-то из задних рядов. – И вы говорите, что все под контролем?

– Если возникнет необходимость, вы сможете укрыться в двух других зданиях, – ответил Уэйнрайт. – Но пожар ограничен одной лестничной клеткой. Вы в безопасности.

– Неужели вы не чувствуете запах дыма? По-вашему, это значит, что мы в безопасности?

Сквозь толпу к Уэйнрайту пробирался помощник. Его некогда белая одежда была испачкана сажей. Он знаком попросил доктора наклониться.

– Весь чердак охвачен огнем, – сообщил Рик, стараясь говорить как можно тише.

«Чердак? – мысленно ужаснулся Уэйнрайт. – Но ведь там же Мандт!»

– Пожар перекинулся на третий этаж, – продолжал Рик. – Я слышал негромкие хлопки, думаю, это взорвались масляные лампы на стенах. Значит, пожар разгорится еще сильнее и скоро достигнет второго этажа.

Доктор подумал, что взорваться могут не только лампы. На каждом этаже у горничных были кладовые, где держали различные припасы, в том числе и емкости для масла, чтобы проще было подливать его в лампы. Если огонь доберется до этих емкостей, то…

Уэйнрайт кивнул, стараясь не показать испуга. Он выпрямился на стуле и повернулся к толпе.

– Что он вам сказал? – потребовал ответа какой-то солидный джентльмен.

– Только то, что персонал клиники держит ситуацию под контролем. Но было бы благоразумно на всякий случай перейти в другое здание.

– А как же моя одежда? – возмутилась одна из женщин.

– А мои драгоценности? – воскликнула вторая.

– Когда опасность минует, мы найдем ваши драгоценности, – заверил ее Уэйнрайт.

– Теперь он признается, что опасность существует! – крикнул какой-то мужчина.

На верхнем этаже что-то взорвалось.

Толпа хлынула к парадной двери.

Мандт едва не побежал за ними, но побоялся, что его легко различат в этой толпе, поскольку он был в верхней одежде, в отличие от большинства остальных.

Почувствовав что-то липкое на бедре, он осмотрел себя и увидел, что левая брючина пропиталась кровью. Ствол револьвера оцарапал его при падении на лестнице сильнее, чем он думал. Было удивительно, что в такой суматохе никто не заметил крови и он не привлек к себе внимания. А если бы выяснилось, что он не говорит по-английски, что он вовсе не гость клиники…

Мандт попятился назад. Пока все думали лишь о том, чтобы вырваться из здания, он спустился по лестнице в подвал.

Там могли оказаться русские, но Мандт решил, что это маловероятно. Столкнувшись с обезумевшей толпой у входа, они наверняка решили спрятаться и дождаться более удобной возможности поймать его.

Прихрамывая, Мандт двинулся по подвальному коридору. Дым пожара еще не добрался сюда, но не приходилось сомневаться, что это скоро произойдет. У него не было времени искать другой выход из здания.

Запах затхлой воды снова ударил ему в нос. По обоим торцам коридора располагались двери, и Мандт направился к противоположной от той, где наткнулся на русских. Но затем передумал и повернул в другую сторону. Вряд ли русские ожидали, что он снова воспользуется тем же выходом.

Он прошел мимо двери, за которой различил голоса пожилого мужчины и молодой женщины. Внезапно в конце коридора показался свет. Мандт остановился, а затем рванулся туда, откуда раздавались голоса.

При его появлении пожилой мужчина, лежавший на столе, удивленно замолк на полуслове. На вид ему было далеко за шестьдесят, но из-за невысокого роста он издали напоминал мальчишку. Женщина, довольно красивая, несмотря на два свежих шва на щеке, по-видимому, проводила какую-то процедуру, но теперь тоже замерла. Одежда мужчины была насквозь мокрой. Вокруг него были разбросаны влажные простыни.

Мандт прикрыл дверь и приложил указательный палец к губам с просьбой не поднимать шум.

Женщина что-то спросила по-английски.

Он снова жестом попросил соблюдать тишину, уже настойчивее.