Если я останусь здесь, то состояние мое будет лишь ухудшаться, сокрушенное теми воспоминаниями, которые станут вызывать у меня Оксфорд-стрит, Сохо-сквер и Греческая улица. Хотя ум лишен способности забывать, это еще не означает, что я должен подвергать себя пыткам из-за этих ярких воспоминаний. Вдали от столь памятных мест я попытаюсь еще раз снизить ежедневную дозу лауданума.
– Желаю вам успеха в этих попытках, – произнес комиссар Мэйн. – И куда вы с Эмили теперь направитесь?
– В Грасмер в Озерном крае, – ответил Де Квинси. – В юности я провел там немало счастливых лет. Мы с Эмили собираемся довести до конца путешествие, начатое в четверг вечером. Возможно, некоторые из моих книг уцелели после аукциона.
– Не знаю, как Лондон будет обходиться без вас, – заявил комиссар, – когда случится новое необъяснимое убийство…
– Инспектор Райан и сержант Беккер вполне способны с этим справиться, – с улыбкой отозвался Де Квинси. – Если будут и дальше придерживаться учения Иммануила Канта.
Комиссар рассмеялся.
– Мы были рады изучать изящное искусство смерти под вашим руководством, – сказал Беккер.
Мимо них торопливо проходили пассажиры и рассаживались по вагонам поезда. После похорон Энн и Кэролайн – последнюю, как самоубийцу, погребли в неосвященной земле – газеты опубликовали множество репортажей, заверяющих читателей в том, что человек, организовавший нападения на поезда, арестован полицией и теперь не осталось никаких причин, чтобы опасаться железных дорог. С каждым днем число пассажиров увеличивалось.
– Королева и принц находятся сейчас в Виндзорском замке, – сообщил премьер-министр. – Известие о вашем отъезде дошло до них слишком поздно, и они никак не успевали вернуться в Лондон, чтобы попрощаться с вами. Но они просили меня передать, что будут скучать по вам. А Эмили они желают больших успехов на медицинском поприще, если она решит посвятить себя этому занятию. Еще они просили оказать вам некоторую финансовую помощь для предстоящего путешествия. Возможно, она также избавит вас на время от ваших кредиторов.
Лорд Палмерстон вручил Де Квинси пачку банкнот, туго перетянутых голубой лентой.
– Здесь триста фунтов, – с удивлением отметил Де Квинси. – Я не могу принять такую сумму.
– На самом деле можешь, отец.
Эмили забрала у него банкноты и положила себе в карман.
Де Квинси обменялся рукопожатиями с Райаном и Беккером.
– Спасибо вам за вашу дружбу, – сказал он.
Пронзительно завопил паровозный свисток.
– Мы отъезжаем, – предупредил кондуктор, проходя мимо. – Вам следует подняться в купе.
– Благодарю вас. Я оставлю Эмили попрощаться.
Когда он скрылся в купе, девушка поцеловала в щеку лорда Палмерстона.
– Неужели вы способны краснеть, премьер-министр? – поинтересовалась она.
Он уклонился от ответа и указал на рану на ее лице:
– Опухоль и покраснение уже прошли. Рискну предположить, что шрама не останется.
– Вы знаете, какие слова нужно говорить женщинам, – признала Эмили.
Она подошла к комиссару Мэйну и также поцеловала его в щеку.
– Я буду скучать по тем приключениям, что пережила вместе с вами.
– Прошедшие три месяца были весьма ценным опытом, – ответил он, краснея вслед за лордом Палмерстоном.
Следующим она поцеловала в щеку Беккера, а за ним и Райана.
– И конечно же, я буду скучать по вам обоим. Мне не хочется с вами расставаться, но отец пропадет без меня.
– Возможно, когда-нибудь вы вернетесь в Лондон, – предположил Беккер. – Мы будем необыкновенно рады вашему возвращению.
– Да, возможно. Когда-нибудь, – с сожалением повторила она.
Паровозный свисток раздался вновь.
– Я напишу вам, – пообещала Эмили и, утирая слезы, зашла в купе.
Кондуктор закрыл дверь и помахал машинисту. Паровоз тяжело запыхтел, и поезд тронулся с места.
– Комиссар Мэйн, мне нужно решить с вами два вопроса, – заявил Райан.
Он вытащил из кармана хронометр Бенсона. Золото потускнело от воды во время ночного пожара.
– Эти часы перестали показывать точное время. Но, возможно, мистер Бенсон сумеет наладить их. Что же касается второго вопроса…
Он протянул комиссару свой жетон.
– Шон, что вы делаете? – изумился Беккер.
