Властелин ночи - страница 109

Гарольд разинув рот смотрел на вагон третьего класса, который не имел купе, а представлял собой большое помещение, напоминающее загон для скота.

Обычно здесь стояли одни лишь простолюдины, но этим утром так много гостей клиники захотели срочно вернуться в Лондон, что, когда все места первого и второго класса уже были заняты, кое-кто из них скрепя сердце согласился ехать в тесноте, испытывая унижение от постоянных толчков соседей.

Возможно, они ворчали бы меньше, если бы в клинике им позволяли читать газеты. Тогда эти джентльмены узнали бы об убийстве Дэниела Харкурта и других происшествиях, связанных с поездами. Возможно, они даже решили бы вообще не садиться в поезд. Вместо того чтобы рисковать жизнью второй раз за сутки, они, возможно, с радостью наняли бы экипаж и спокойно доехали туда, куда им было нужно.

Беккер стоял рядом с Райаном и всматривался в толпу.

Он заметил, как в багажный вагон погрузили гроб. Вероятно, один из русских тоже сейчас наблюдал за этим.

Сержант перевел взгляд на многочисленных пассажиров, спешивших к вагонам второго класса. Поскольку он знал, кого нужно искать, то сразу увидел согбенную годами женщину в шляпе с вуалью. Ей потребовалась помощь, чтобы войти в купе.

Мужчина, любезно предложивший ей эту помощь, был одет в мешковатое пальто коммивояжера и плоскую шляпу. Без серебристых усов и надменной манеры держаться узнать Уэйнрайта было довольно трудно.

Беккер оглянулся на Райана:

– В купе комиссара достаточно места.

– Я и мысли не могу допустить, чтобы Эмили ехала вместе с человеком, ударившим ее, – сказал Райан.

– Комиссара полиции? – воспрянул духом Гарольд. – Отведите меня к нему. Он прикажет снять с меня наручники.

– Садитесь в этот чертов вагон, Гарольд!

Райан подтолкнул его к переполненному вагону третьего класса, а Беккер направился вдоль состава к голове поезда. Он вошел в купе, где сидели Эмили, ее отец и комиссар Мэйн. Несмотря на ажиотаж, комиссар настоял на том, чтобы в его купе никого больше не подсаживали.

– У всех вас измученный вид, – заметил Мэйн. – И я не обижусь, если вы будете спать всю дорогу до Лондона.

– Нам еще очень многое нужно обсудить, – возразил Де Квинси, перебирая пальцами по бутылочке с лауданумом. – Эмили, ты проследила за тем, чтобы все мои телеграммы отправили немедленно?

– Разве я когда-нибудь тебя подводила, отец?

– Вот и хорошо. К вечеру ответы должны прислать в особняк лорда Палмерстона. Комиссар, мне понадобятся полдюжины констеблей в гражданской одежде.

– Непременно в гражданской?

– А сержант Беккер должен рассказать мне о пожаре, случившемся в поезде в субботу вечером, – добавил Де Квинси.

Лорд Палмерстон сидел за накрытым к завтраку столом и уныло смотрел на чай, тосты с маслом и мармеладом, бекон и яйцо всмятку.

– Милорд, вам не нравится завтрак? – встревожился слуга.

– Похоже, у меня сегодня нет аппетита, – ответил премьер-министр и попробовал отхлебнуть чая, но с трудом заставил себя сделать глоток.

– Может быть, овсяная каша больше придется вам по вкусу, – предложил слуга:

– Нет, прошу вас, унесите все это.

В столовую вошел другой слуга:

– Милорд, прибыл тот, за кем вы посылали.

«Наконец-то!» – мысленно обрадовался лорд Палмерстон.

Он положил на стол вышитую салфетку, поднялся и подождал, когда слуга отодвинет стул. Затем расправил плечи и выпятил грудь, стараясь выглядеть моложе своих лет.

Однако, пройдя по коридору в холл, он увидел лишь одного Эдварда Ричмонда, без Кэролайн. Костюм Ричмонда, его бородка и трость выглядели безукоризненно, как всегда. Единственным отличием было отсутствие обычной для пэра обаятельной улыбки.

– Доброе утро, премьер-министр.

– Ричмонд? – Лорд Палмерстон попытался скрыть разочарование. – Я думал, Кэролайн приедет вместе с вами.

– Она должна скоро вернуться из Седвик-Хилла. Только что я получил от нее телеграмму с печальными известиями.

Лорд Палмерстон внутренне собрался. После едва не удавшейся попытки взорвать мост минувшей ночью он меньше всего нуждался в новых дурных новостях.

– С прискорбием должен сообщить, что лорд Кавендейл убит вчера вечером, – продолжил Эдвард.