– У того, у кого при себе были монеты, шансов выжить прибавилось.
Горт снова быстро расспросил раненого и вернулся к Пайперу.
– У него при себе было немного серебра, – озадаченно сказал Пинкус. – Разбойники его не нашли. Остальные деньги забрал их предводитель. Но его, как и остальных, прикончило чудовище. Деньги, наверное, еще лежат где-то там.
Горт говорил тихо, но его все равно услышали. Зеваки тут же потеряли интерес к происшествию и заторопились по каким-то срочным делам. Хотя никто из них даже не знал, о какой сумме идет речь.
– Удивительно, правда? – поразился Горт, потом кивком подозвал одноглазого трактирщика и что-то прошептал ему на ухо. – Пайп, пора в путь. Неприятности не ждут.
И они отправились прочь из Алицеи, тогда как куча народу отправилась тоже, но в противоположном направлении.
– Вот болваны, – пробормотал Хект. – Неведомое чудовище только что прикончило восьмерых, а то и десятерых, а у них в голове только деньги. Что ты там нашептал одноглазому?
– Велел позаботиться об Огьере, пока тот не встанет на ноги. Сказал, у Огьера есть деньги. А еще сказал, что в случае чего у «Рыцаря жезлов» будут серьезные неприятности.
– Понятно.
Пайпер понял даже больше, чем хотел того Горт.
Огьер и Оберо, видимо, все-таки приходились ему родней.
Альтен-Вайнберг, сердце Новой Бротской Империи
Принцесса Элспет, графиня фон Супфер, маркиза Руньянская, и прочая, и прочая, приехала в Альтен-Вайнберг, полагая, что император желает отпраздновать ее двадцатый день рождения. Трижды преклонив колена перед своим младшим братом Лотарем, владыкой Граальской Империи, она поняла, что вызвал он ее, скорее всего, совсем по другому поводу. В зале было полно стервятников и воронов, которые теперь окружали Лотаря. Катрин тоже явилась.
А вот Феррис Ренфрау не приехал. В его присутствии ей было бы спокойнее. Ренфрау можно было бы назвать совестью империи.
Преклонять колена Элспет совсем не хотелось, но сегодня ее брат выступал в своем официальном качестве. Возможно, ему и самому этого не хотелось. Рядом неотступно находился регент Омро ва Стил-Паттер, эрцгерцог Хиландельский, первый среди равных советников. Также между императором и менее титулованными гостями стояли хранитель императорского гардероба, хранитель средств, выделенных на личные императорские расходы, и адмирал Вондо фон Тайр (флот его, правда, существовал почти исключительно в его воображении). Эти стервятники наложили свои когти на имперскую власть только потому, что Лотарю до совершеннолетия оставалось еще пять лет.
Старшая сестра Элспет, Катрин, графиня фон Кретьен, графиня фон Гордон, наследная принцесса, тоже преклонила колена, не скрывая при этом своей досады и отвращения, которое она испытывала к эрцгерцогу Хиландельскому и его приспешникам. Лотарь был ее любимым младшим братом, милым сердцу Мусином. Она безудержно баловала его, выхаживала во время постоянных болезней. Элспет сестру не любила и была о ней невысокого мнения, но не могла отрицать, что Катрин беззаветно любит брата и потворствует ему во всем. Обе они, и Катрин и Элспет, ненавидели алчных стариков, которые теперь властвовали над мальчиком.
Катрин Идж, высокая стройная красавица с белокурыми локонами, одетая в простое темное платье, казалась холодной и отстраненной. От отца она переняла упрямство, но почти не унаследовала его обаяния, располагавшего к нему столь многих. Именно поэтому, да еще потому, что она была женщиной, а вокруг столько честолюбивых дворян жаждали власти, теперь Катрин оказалась в гораздо более уязвимом положении, чем ей бы хотелось. Но регент со своими стервятниками просто-напросто ослеп, если принимает Иджевых дочерей за слабовольных девиц.
Сейчас все дети Свирепого Малютки Ганса оказались в гораздо более уязвимом положении, чем им бы хотелось.
Йоханнес вынудил курфюрстов составить Акт о престолонаследии, который был утвержден и принят патриархом и коллегией, и теперь этот документ никто не мог оспорить с точки зрения закона. Но Йоханнес Черные Сапоги не рассчитывал так скоро погибнуть в битве. Он думал, что переживет своего больного сына и передаст трон Катрин и ее сыновьям. Император надеялся заключить могущественные союзы, выдав дочерей замуж.
