Она закрыла лицо руками и глухо заплакала. Ольга страстно обняла ее. Внезапная мысль молнией озарила ее голову.
— Помоги убежать мне! — шепнула она.
Пашка вздрогнула.
— Убьет!
— Нет! — сказала Ольга. — Он опять тебя полюбит, а меня забудет. Ведь мне-то ненавистен он. Жених у меня есть! — И она стала целовать Пашку.
Это совсем растрогало Пашку. Ее сильная, порывистая натура бессознательно искала нежную душу, которой она могла бы покровительствовать, и такой являлась ей Ольга в ореоле своей девичьей невинности. Крепостная девка Пашка, разъяренная, оскорбленная, познавшая среди поляков всю грубость разврата, и княжеская дочь Ольга, прожившая свое девичество в тереме среди сенных девушек, — какой контраст! Но это не мешало тому, что пленница Ольга и ее тюремщица Пашка полюбили друг друга, как сестры.
Чем далее двигался их возок, тем все более сближались эта распутная женщина и чистая голубица, и в одну темную ночь, когда их возок качался, как челн в бурю, Пашка страстно обняла Ольгу и сказала:
— Хочешь, я побегу с тобой? Везде вместе пойдем. Я тебя от беды уберегу!
Ольга доверчиво прижалась к ней и прошептала:
— Паша, это — как сон; кажется, я все время мечтала об этом, да боялась сказать тебе.
— Так сбудется этот твой сон наяву! — уже весело сказала Пашка. — А что до пана моего — пропади он пропадом! Никогда этот злодей не любил меня по-божьему!
— Да разве можно любить его, Паша? — с негодованием заговорила Ольга. — Ведь он — вор, разбойник, у которого руки в крови!
— Решено! — резко перебила ее Пашка. — Будем говорить о себе. Куда мы пойдем с тобой?
— К батюшке! — тотчас ответила Ольга. — Он и то, верно, меня ищет.
Пашка вздрогнула.
— Этого нельзя… николи нельзя! — торопливо сказала она.
— Почему?
Пашка замялась.
— Там нас сейчас схватят, там кругом поляки!
— Мы будем идти с опаской, ночью!
Пашка не выдержала. Она обняла Ольгу и с материнской нежностью сказала:
— Твой батюшка убит, Ольга! Вся усадьба сгорела, все люди разбежались.
Ольга без чувств упала на ее руки.
Пашка испугалась, но еще более побоялась звать на помощь. Она приоткрыла кожаную занавеску и впустила свежий ночной воздух. Ольга очнулась.
Несчастья снова укрепили ее характер. Даже ее глаза были сухи, когда она сказала:
— Я чувствовала это. Не могло быть иначе: батюшка не сдал бы меня без боя. А пожар я сама видела. — Она замолчала, потом сказала, возвращаясь к прежней мысли: — У меня был жених. Батюшка не хотел моего счастья, но теперь он, находясь в селениях горних, простит меня, если я пойду против его былой воли! Пойдем к моему жениху!
— А где от? Кто?
— Терехов-Багреев, боярский сын, а живет в Рязани.
— К нему и пойдем! Больше некуда, — ответила Пашка и прибавила: — Молодец ты! Люблю таких!
Ольга печально улыбнулась.
— Мне и плакать нечем: все выплакала.
Возок вдруг остановился. Вокруг послышались голоса, смешанный шум. Пашка осторожно выглянула из-за занавески.
Уже светало. В полусвете раннего утра Пашка увидела одинокую хату почти среди леса. Дверь в нее была раскрыта. Ходзевич давал деньги какому-то рослому мужику с плутоватой рожей. Потом он обернулся.
Пашка спряталась и шепнула Ольге:
— Приехали!
В ту же минуту полы возка откинулись, и Ольга увидела остановившийся на отдых отряд и ненавистного пана Ходзевича. Он глядел на нее страстным взором и ласково улыбался. Бледное лицо Ольги вспыхнуло, и она гневно взглянула на него. Ходзевич поклонился и произнес:
— Я приготовил вам место для отдыха. Здесь вы отдохнете, а потом мы снова поедем!
— Куда?
— Я свезу вас к батюшке, — вкрадчиво сказал поручик.
— Убьете? — холодно спросила Ольга.
Ходзевич вздрогнул и покраснел, его взгляд гневно сверкнул на Пашку.
— Проводи княжну в горницу! — резко крикнул он ей.
Они вышли и, окруженные солдатами, прошли в горницу.
Ольга быстро захлопнула за собой дверь, и пан Ходзевич не решился силой отворить ее. Он остался в сенях и крикнул:
— Лев, Антус, Казимир, Ян!
Из отряда вышли четверо огромных солдат.
— Вы останетесь здесь! — приказал Ходзевич. — Будете спать на дворе, в сенях и стеречь баб до моего возвращения. Чтобы они за порог не вышли, чтобы к ним птица не залетела, а не то!
