Власть - страница 65

Можно проводить социологические исследования и рассказывать о согласии с курсом руководителя страны, но если во время объявляемой им мобилизации граждане не являются на призывные пункты, то это значит, что власть они не поддерживают. Ведь когда ты разделяешь курс власти, ты готов принимать участие в его воплощении. И сколько бы историки от либерализма ни пытались нам доказать, что в СССР народ власть не поддерживал, а в сегодняшней «постпереворотной» Украине поддерживает, результаты мобилизации 1941–1942 и 2014–2015 годов нам убедительно говорят об обратном. В СССР в армию пошли практически все, а на Украине сотни тысяч стараются уехать, лишь бы личным участием не поддержать войну. Ту самую, которую они якобы поддерживают в социологических опросах. Между прочим, мобилизация — это наиболее наглядное свидетельство народного доверия власти. Результаты соцопросов можно придумать, итоги выборов — «подкорректировать», а вот сфальсифицировать мобилизацию невозможно. Именно действие гражданина, выраженное в готовности идти в армию и отдать жизнь, является показателем поддержки народом тех, кому он делегировал свою власть.

Война — самый честный плебисцит и самый открытый референдум о доверии народа к власти. Его итоги невозможно подделать и подтасовать. Потому что на обычных выборах человек отдает голос, а на войне его голосование за страну и власть выражается в готовности отдать жизнь. Советские люди жертвовали собой за страну, за Сталина, за завоевания революции. Говорить, что кто-то мог заставить воевать 200-миллионный народ, — значит сознательно врать и фальсифицировать историю…

У каждого химического вещества есть своя уникальная формула. Смотришь на формулу и видишь: это серная кислота, а это кислота соляная. Есть своя формула и у Химии власти. Так вот информационная война размывает эту формулу, разрывая связь между властью и народом. Информационная война — изменение материала, изменение формулы Химии власти. Изменение, разбавление Химии власти и есть цель информационной войны. В вашу формулу добавили новое вещество, и вы думаете, что у вас еще серная кислота, а это уже не так. Благодаря информационной войне это совсем другое вещество. Была серная кислота. Но те, кто ведет против вас информационную войну, добавили в нее соду. И теперь в вашем распоряжении — вовсе не серная кислота, а сульфат натрия, вода и углекислый газ.

Как же меняют формулу Химии власти путем информационной войны? Меняют проекцию будущего. Солдат сидит в окопе, защищает Родину, бьет фашистских оккупантов. Боеспособен, мотивирован, готов отдать жизнь, чтобы защитить свою страну, свою деревню и свою семью. В случае победы будет уважаемым человеком, будет свободно жить в независимой стране. А ему на колени с немецкого самолета падает листовка, с линии германских окопов вкрадчивый голос вещает в громкоговоритель. Пишут и говорят немецкие пропагандисты одно и то же: русские солдаты, сдавайтесь, получите горячее питание, медпомощь, а после войны вернетесь живыми и здоровыми на Родину. Информационная война посредством листовок и громкоговорителей обращается к обычному человеческому желанию жить: «Сдавайтесь, и после войны будет сытая жизнь, потому что германское командование воюет не с русским народом, а с кровавым сталинским режимом!» О том, что 2 млн военнопленных «германские гуманисты» уже уморили голодом и холодом в концлагерях — ни слова. Как и о сожженных деревнях, расовой модели нацистского государства и планах по заселению славянских земель арийскими колонистами. Зато про «иудо-большевиков», что сидят в Кремле и «прикрываются вашими телами», — много и часто.[173]

И вывод заботливо предложат: штык в землю, а руки вверх. Солдат слушает немецкую агитацию, читает листовку. На самом деле ему не сдачу в плен предлагают, а меняют проекцию будущего. Вместо Советского Союза — победителя Гитлера, вместо мощной мировой сверхдержавы, которой наша страна стала в 1945 году и которой в 1939-м она не была, — Россию с отрезанными окраинами в качестве сателлита Третьего рейха.

Ведь ему предлагают стать «свободным европейцем». Вместо дилеммы «герой или предатель» меняют его картину будущего. Теперь он должен себя ощущать либо как свободный европеец, либо как дурак, которого используют «кровавые иудо-комиссары». С одной стороны, Победа в войне с риском погибнуть, жизнь детей в послевоенной стране-победительнице, с другой — сдача в плен и совсем иное послевоенное устройство, как и геополитический расклад. Да и личный расклад будет в корне отличаться, потому что кисельные берега немецкого плена в лучшем случае заканчивались годами каторжного полуголодного труда, а в худшем — предательством Родины или братской могилой немецкого концлагеря.